Херцог Сол
Актив. Триллер Лэнса Спектора
1
Софья Ивановна с дурным предчувствием смотрела на бескрайнюю тундру. В тех краях у местных была такая поговорка: чем лучше транспортное средство, тем дальше придётся идти назад, если оно сломается. Вечная мерзлота и без того была беспощадна. Теперь же, когда она оттаивала, она стала просто коварна.
Она возглавляла колонну из восьми российских вездеходных шестиколесных автомобилей «Трэкол». Шесть дней они бороздили бескрайние сибирские просторы по прямой на восток.
Семь транспортных средств перевозили топливо, припасы и лабораторное оборудование.
В восьмом хранились инструменты и детали, необходимые для оснащения всего конвоя мощными гусеничными лентами. Пока в этом не было необходимости.
Всего несколько лет назад эта земля была покрыта льдом, и так продолжалось тысячи лет.
Ситуация менялась.
Она прислонилась лбом к окну.
Президент позвонил ей лично накануне отъезда. Это должно было продемонстрировать поддержку, но лишь усилило её беспокойство. Никто, что бы они ни говорили, не хотел звонка из Кремля. Она чувствовала себя Фродо под надзором Саурона.
«Наша тундра нагревается в два раза быстрее, чем в Северной Америке», — сказал президент.
София прекрасно это понимала. Казалось, глобальное потепление — ещё одна война, в которой России придётся вести себя как аутсайдеру.
Будучи руководителем Института мерзлотных патогенов, секретной лаборатории, расположенной на территории военно-промышленного комплекса в Екатеринбурге, она была одним из секретных орудий Родины на этом новом фронте. Темной лошадкой, которая уравняла бы шансы.
«Моя маленькая Катюша», — называл ее президент.
Она не знала, что на это сказать.
«Что говорят наши американские друзья?» — спросил её президент. «Когда жизнь обращается с тобой как с дерьмом, пей лимонад?»
Это было не совсем так, но она поняла суть.
«Спутниковые телефоны еще работают?» — спросила она Василия.
«София, расслабься», — сказал он.
Василий Устинов был её заместителем в институте, хотя внешне на это не походил. Он не был человеком, привыкшим носить лабораторный халат, и не носил коричневый вельвет с заплатками на локтях, как это нравилось другим высокопоставленным правительственным учёным.
Он вырос на Кавказе и носил непослушную гриву чёрных волос и ещё более непослушную бороду. Это делало его похожим на нечто среднее между Че Геварой и Джеком Воробьём. Создавалось впечатление, что он мастерски владеет автоматом Калашникова. Поездка с ним на климатическую конференцию в Швецию несколько лет назад стала для меня уроком по составлению профиля сотрудника службы безопасности аэропорта.
Несмотря на все это, он был лучшим специалистом по сибирской язве, которого страна подготовила за последнее поколение.
«Мы в тысяче шестистах милях от ближайшего аэродрома», — сказала София.
«И если что-то пойдёт не так, они сразу же придут за нами. Мы для них — главный приоритет», — сказал он.
Она кивнула.
По правде говоря, её беспокоила не отдалённость, а сама суть миссии. Никто не становится врачом, потому что хочет убивать людей.
Она и Василий сидели в передней машине, а за ними — ещё четверо учёных из института и двенадцать вооружённых солдат, прикреплённых к их охране. Она понятия не имела, от чего эти солдаты должны их защищать. Похоже, и они сами не знали.
«Они следят за нами, — сказал Василий, впервые увидев их. — Следят, чтобы мы не сделали ничего… непатриотично ».
София знала, что он прав.
Из Якутска их переправили на север по реке Лена на военной барже, корпус которой выдерживал удары льда толщиной в три фута. Это обнадёживало. Для человека, возглавлявшего смелые научные экспедиции, Софья была на удивление робкой на открытой воде.
Река была огромной даже по сибирским меркам. Местами она достигала более пяти миль в ширину, и через неё не было ни одного моста. Баржа доставила их на север, к притоку Вилюя, где Софья с радостью ступила на твёрдый сланцевый пляж восточного берега реки.
Они находились в глубине территории Республики Саха, одной из двадцати двух республик, признанных в составе Российской Федерации. Она занимала более миллиона квадратных миль, примерно треть площади континентальной части США, и на всём этом пространстве находился всего один город – Якутск, который соперничал с Норильском за звание самого холодного города на Земле.
Местность представляла собой сплошную вечную мерзлоту, которая, в отличие от остальной Евразии, не оттаяла после окончания последнего ледникового периода. Веками охотники и исследователи находили здесь останки странных, давно вымерших существ. В тающей вечной мерзлоте они обнаружили прекрасно сохранившиеся степные пони, мамонтов, превосходящих по размерам любое современное наземное животное, и шерстистых носорогов с рогами длиной более метра.
София прищурилась через лобовое стекло и представила себе стадо мамонтов, бредущих по льду. На отдалённых островах Латпева эти огромные создания дожили до удивительно недавних времён. Спустя долгое время после того, как друиды построили Стоунхендж, а все главные пирамиды Египта были завершены, мамонты всё ещё бродили по острову Врангеля далеко на севере.
«Чего бы я не сделал ради горячего душа», — сказал Василий.
София кивнула. «И настоящая кровать».
С момента выхода из реки они набирали высоту почти незаметно. Из-за этого двигатели работали на пределе своих возможностей, а шум и вибрация усугубляли её усталость.
«Что он сейчас делает?» — спросил Василий, глядя в зеркало заднего вида.
София обернулась. Командир эскорта Петров мигал им из машины позади.
Василий остановился, и София открыла дверь. Она сомневалась, что на тысячу миль вокруг слышен хоть какой-то звук, кроме шума двигателя. Такое одиночество само по себе было силой. Оно давило на неё.
Когда она была ребенком, родители взяли ее в круиз по Черному морю.
Ночью, когда берег исчезал из виду, она пугала себя, представляя, как прыгает с корабля и остаётся одна в воде. Кто знает, что таится в этих глубинах?
То же чувство она испытывала и в тундре.
Ночью, оставаясь одна в палатке, она видела кошмары о том, как конвой уходит без неё. Как бы ни было холодно, ей приходилось выглядывать наружу и проверять, на месте ли остальные палатки.
«Доктор Ивановна», — позвал Петров по рации.
"Что это такое?"
«Мы достигли геотега. Это мой маркер».
Она выпрыгнула из машины, и её ботинки на пятнадцать сантиметров утонули в слякоти. Это был тот самый момент, которого она ждала. Она залезла в машину и вытащила рюкзак. Внутри был конверт с печатью президента.
Она отнесла его Петрову.
"Что это?"
«Как это выглядит?»
Его глаза расширились, когда он
