– Веггу открыли давно, – уклонился от прямого ответа Платон, но и так было ясно.

Жутенькая планета. Я уже даже и не знала, хочу её посетить или лучше отсидеться на «Карающем»? Нет, нельзя отсиживаться. Я нужна Ванессе. А то что я буду за подруга, если её брошу?

Так мы и пробыли в столовой перед картой Вегги до тех пор, пока Платон не скомандовал готовиться к переговорам с живой планетой.

Глава 15

К моему великому счастью, приземления в капсулах избежать удалось – Вегга нас пропустила. Я это поняла ещё даже до того, как сообщил Платон, потому что «Карающего» не мотало из стороны в сторону, не било метеоритами и не пыталось расплющить перегрузками. Мы сели мягко и без всякой встряски. Прятаться в защитный настенный кокон было необязательно. А вот от похода по неизведанной Вегге уклониться не получилось. Спасибо хоть не длительного.

– На озеро садиться Вегга не позволила, указала этот луг, – пояснил Платон, когда «Карающий» нас выпустил наружу, – до горы недалеко, но придётся идти дорогой, которую предложила планета.

Гору-то мы и сами видели, она действительно возвышалась впереди за лесом, но помимо неё мы ещё отчётливо видели за лугом поле привратников. Ванесса от страха даже забыла, что на меня обиделась, и ухватилась за руку.

– Не бойся, Ван. Душа у тебя светлая, чего бояться? – подбодрила я подругу. – А чтобы в голову не лезли дурные мысли, просто иди и повторяй про себя слова всех песен, которые знаешь. Или стихов.

Я понимала её страх. Сама немного нервничала, хоть и знала, что ничего плохого против планеты не замышляю. Просто это как некая психологическая установка: когда говорят «только не думай про белую обезьяну», ты как по команде начинаешь именно о ней думать. Вот и сейчас я планировала следовать своему же совету, чтобы не опростоволоситься, и не начать размышлять, вкусное ли мясо у жирненьких птичек, которые летают над полем.

– Ну что, готовы? Костюмы удобные? Температура? Не жмёт? – закончив выдавать инструкции «Карающему», обратился к нам с Ван Платон.

Ист-то, ясное дело, всегда готов, как пионер.

Костюмы у нас были более чем удобные. Я даже не предполагала, что бывают такие. Система полного жизнеобеспечения даже разминала мышцы во время ходьбы так, чтобы ноги не уставали.

– Отлично всё, готовы, – отрапортовала я за себя и Ванессу.

Подруга всё никак не могла прийти в себя. Была какая-то пришибленная и озиралась по сторонам. Может быть, у неё так проявлялось волнение от встречи с сестрой?

– Тогда вперёд вон к тому толстому дереву, которое растёт за привратниками. Сцепку делать не будем. Держим ориентир на него.

Мы подхватили рюкзаки (мужчины – огромные, а нам с Ван достались небольшие и лёгкие) и отправились через луг к полю.

Вегга оказалась очень живописной планетой с невероятно чистым и вкусным воздухом. От него немного кружилась голова и хотелось улыбаться. А щебет неведомых птиц и другие звуки природы напоминали о доме.

– Здорово тут, да, Ван? – повернулась я к подруге, желая разделить восторг, но наткнулась на поджатые губы и сдвинутые брови – Эй, ты чего? Идти не слишком долго, расслабься! Справимся. Сейчас пройдём через привратников, потом через лес, а там и до горы рукой подать. Увидишься с сестрой, – попыталась я её подбодрить как можно более беззаботно, но наткнулась на агрессию.

– Не подходи ко мне, – одними губами произнесла Ванесса, а потом вырвала руку, отшатнулась и запела песню ключа.

Я так растерялась, что как-то сама опять перешла на то самое зрение и тут же обнаружила рядом с Ван две светящиеся фигуры. И энергию, которая била из француженки вместе с каждым звуком опять видела. Платон и ист Бит, которые шли чуть в стороне и впереди, обратив внимание на заминку, тоже остановились, а потом сорвались с места как по команде.

Ванесса, увидев это, принялась отступать, а потом… издала совершенно незнакомый мне звук – я его точно раньше в песне не слышала. И не видела. Два светящихся наблюдателя как бы втянулись через рот в Ванессу – и… моя подруга перестала быть собой!

– А-а-а! – заверещала я.

– Сирениум! – выкрикнул непонятное слово эмонианин.

– Полина, ложись, – прорычал Платон не своим голосом и, изменившись прямо на моих глазах, прыгнул с места на Ван.

Вернее, не на Ван, а на нечто со светящимися глазами и распростёртыми к небу руками, из которых били синие лучи. Но было уже поздно. Небеса Вегги разверзлись и что-то, вылетев из моей подруги, скрылось в воронке.

Тело Ванессы рухнуло на траву. Наступила гробовая тишина. Даже птички петь перестали.

– Грядёт Армагеддон! Она сообщница! – прорычал командорус и кинулся ко мне.

Я инстинктивно отшатнулась, но меня бы это не спасло. Спас Платон, который вырос прямо передо мной, словно каменная стена, и откинул эмонианина метров на пять.

– Остынь, командорус! – пророкотал изменённый голос главы миротворцев. – Полина – моя подчинённая. Не смей к ней приближаться и бездоказательно обвинять!

У Платона изменился не только голос. Он весь стал другим: больше, мощнее, а энергия по свободным от комбинезона участкам тела шарашила как по оголённым проводам. Неудивительно, что эмонианин предпочёл прислушаться к словам даурианца и оставил попытки до меня добраться. Правда, спорить продолжил:

– Приди в себя, дар. Всё сходится. Они заманили нас на Веггу, чтобы сирениум смог открыть врата в измерение вегатворагов. Я уверен, что это они убили Тисити Вали, а бедняжки-сестры Вивьен не существует в природе.

Я слышала слова, понимала общий смысл, но никак не могла осознать. Что за сирениум? Что с Ванессой? И почему ист винит меня в убийстве Ти? Правда, встревать в разговор этих двоих инопланетян я не решилась бы ни за что на свете. Только навострила уши и посмотрела на распростёртое тело Ван. Вроде бы она дышала, но выходить из-за спины Платона, чтобы это проверить, было страшно.

– Я как раз в себе, – тем временем возразил дар исту, – сирениум использовал Полину, с самого начала. Теперь я уверен, что стал жертвой ограбления не потому, что акус ошибся с выбором, а потому что так спланировал сирениум. Но сейчас нам надо не крайних искать, а думать, что делать. Сирениум открыл врата. Возможно вторжение.

Боже! Они говорили страшные слова, а от того, что я была не в теме, становилось ещё страшнее.

– Ты прав, дар Таамн. Что будем делать? – признал главенство Платона ист, и я решилась выглянуть из своего укрытия.

Эмонианин стоял напротив, и поза его