Ида улыбнулась, и в этот момент в её сердце не осталось сомнений.

— Я никогда не была так уверена ни в чём.

Граф закрыл расстояние между ними за один шаг, его руки обхватили её, прижимая к себе так крепко, словно он боялся, что её заберут.

— Тогда оставайся, — прошептал он ей в макушку. — Оставайся со мной.

Ида закрыла глаза, чувствуя, как её сердце бьётся в унисон с его. Она сделала выбор. И ни о чём не жалела. А письмо от агентства так и осталось смятым на полу, забытое и ненужное.

Глава 26. Ритуал Единства

Ветер шелестел листьями древнего дуба на Священной поляне, где когда-то был заключен первый договор между людьми и духами Сентинелла. Теперь здесь, среди корней, Леон и Фен расставляли чаши с водой из родника Ветролома, угли священного костра и пучки сушеных трав.

— Ты уверен, что всё правильно? — Ида перебирала в руках камень желаний, подаренный старостой деревни.

— Абсолютно! — Фен, балансируя на одной ноге, пытался повесить на ветку дуба связку сушеных ягод. Ветка треснула, и друид шлепнулся в лужу. — Всё в порядке! Так и задумано!

— Нет, не задумано, — вздохнул Леон, вытягивая его за шиворот. — Но ритуал всё равно сработает.

Оливия, сидевшая на пне рядом, болтала ногами и с любопытством разглядывала приготовления.

— А что будет, если папа и тётя Ида всё сделают правильно?

— Земля снова станет сильной, — объяснил Леон. — Как раньше. И больше не будет забирать силы у людей.

— А если неправильно?

Фен, выжимая воду из рукава, хмыкнул:

— Тогда, возможно, граф превратится в лягушку. Или Ида в куст. Или я в... ой, нет, я уже в луже.

— Фен, — Ида прикрыла глаза, стараясь сохранить серьезность. — Может, помолчишь?

— Ни за что! Это мой священный долг, разряжать обстановку перед судьбоносными моментами!

Когда солнце коснулось горизонта, окрасив небо в багряные тона, на поляну пришел граф. На нем была та же ритуальная белая рубаха, подпоясанную серебряным шнуром. Его взгляд скользнул по Иде, и в нем читалось что-то большее, чем просто решимость.

— Готовы? — спросил он тихо.

Она кивнула.

Леон поднял руки, и воздух наполнился гулом древнего языка друидов. Фен, неожиданно серьезный, зажег угли священного костра. Пламя вспыхнуло ярко-синим, а затем побелело.

— Встаньте в круг, — прошептал Леон.

Ида и Стефард заняли места у корней дуба, лицом друг к другу. Между ними лежал камень желаний.

— Кровь правящего Сентинеллом, — напомнил Леон.

Граф без колебаний провел лезвием по ладони и позволил каплям упасть на камень.

— Сила Ведьмы Возрождения.

Ида положила руки поверх его, и их кровь смешалась. Камень вспыхнул золотым светом.

— Теперь слова, — сказал Леон.

Стефард первым нарушил тишину:

— Я, Стефард Сентинелл, отдаю земле свою волю и кровь. Пусть она снова будет живой.

Ида закрыла глаза:

— Я, Аделаида Вяземская, отдаю земле свою магию. Пусть она снова будет сильной.

Камень треснул.

Из трещины хлынул свет, и вдруг Ида почувствовала... его.

Сердце графа.

Оно билось в унисон с её собственным, как будто между ними протянулась невидимая нить. Она увидела его мысли, его страхи, его надежды.

— Что это? — прошептала она.

— Связь, — ответил Леон. — Теперь вы едины с землёй. И... друг с другом.

Стефард сжал её руку, и она поняла, он тоже чувствует её.

— Это... навсегда?

— Да.

Фен, наблюдавший за этим, вдруг всхлипнул:

— Это так прекрасно, что я, возможно, сейчас заплачу. Или упаду. Или упаду, плача.

Оливия, до этого сидевшая тихо, вдруг вскочила:

— Значит, теперь тётя Ида и папа... связаны? Как в сказке?

— Да, — улыбнулся Леон.

— Значит, она теперь никогда не уйдёт?

Граф посмотрел на Иду, и в его глазах читался немой вопрос.

Она ответила без слов, кивнув.

Когда они вернулись в замок, земля уже менялась.

Трещины в почве затягивались. Деревья, ещё вчера чахлые, теперь тянули ветви к небу. Даже воздух стал другим, свежим, наполненным ароматом цветущих трав.

— Это сработало, — прошептала Ида.

— Да, — Стефард стоял рядом, его плечо касалось её плеча.

Фен, шедший сзади, вздохнул:

— Ну вот, теперь они даже ходят синхронно. Скоро начнут заканчивать предложения друг за друга.

— Фен, — предупредил Леон.

— Что? Это же мило!

Оливия, бежавшая впереди, обернулась:

— Папа, а теперь тётя Ида — наша?

Граф замер, потом медленно кивнул:

— Да. Теперь наша.

Ида почувствовала, как по их связи пробежала волна тепла.

Он был прав.

Теперь она была дома.

Глава 27. Признание в любви

Фен прижался к оконному стеклу, стараясь не шуметь. Оливия сидела у него на плечах, прикрыв рот ладошкой, чтобы не засмеяться.

— Ты уверен, что они не заметят? — прошептала она.

— Абсолютно! — Фен пошатнулся, когда Зевс, свернувшийся у его ног, вдруг чихнул и поджег край его плаща. — Пш-ш-ш, Зевс! Ты нас выдашь!

Дракон, ничуть не смутившись, уютно устроился на его ступне, словно решив, что это теперь его законное место.

За окном, в лунном свете сада, граф и Ида медленно шли по дорожке, усыпанной лепестками цветов-фонариков.

Стефард остановился у старого дерева, где когда-то Оливия посадила первый волшебный цветок.

— Аделаида, — он произнес её имя так, будто оно было драгоценностью.

Она повернулась к нему, и связь между ними, возникшая после ритуала, дрогнула, он нервничал.

— Что-то не так?

— Нет. — Он медленно достал из кармана маленькую шкатулку. — Наоборот.

Ида замерла.

Шкатулка открылась, и в лунном свете вспыхнул камень, прозрачный, как капля росы, с едва уловимым голубым свечением внутри.

— Это...

— Камень из источника, — сказал он тихо. — Того самого, что ты оживила в деревне Ветролом.

Он взял её руку и осторожно надел кольцо на безымянный палец.

— Я сделал из него кольцо. Ты вернула жизнь этим землям. И... мне.

Его пальцы сжали её ладонь.

— Ты моё сердце, Ида. И я хочу, чтобы ты осталась. Навсегда.

Она не успела ответить.

Он наклонился, и его губы коснулись её, сначала осторожно, как будто боясь, что она исчезнет. Потом сильнее, увереннее, когда она ответила ему, запустив пальцы в его волосы.

Где-то в кустах раздался приглушенный визг Фена:

— О-о-о!

За ним последовал шум падения, Оливия, слишком увлекшись, свалилась с плеч друида. Зевс, испуганно чихнув, выпустил маленькую радужную искру, которая осветила кусты, словно фейерверк.

Ида и Стефард разомкнули объятия.

— Оливия Сентинелл, — граф произнес ледяным тоном. — Выходи.

Из-за куста показалась виноватая мордашка.

— Мы просто... проверяли, не завелись ли тут кроты!

— Кроты, — повторил Стефард и поднял бровь.

— Огромные! С крыльями! — Фен вылез следом, отряхиваясь. — Но мы их, э-э... прогнали!

Ида рассмеялась, прикрыв лицо рукой.