– По-о-могите, – выдавила я едва слышно. Напряглась и протянула к нему руку.

– Актриса! Только что грозилась меня убить, как выздоровеет, а теперь просит помощи! – всплеснула руками рыжеволосая. – Посмотри на неё, сынок! Вот же дрянь!

Я грозила кого-то убить? Какой бред!

И почему она зовёт этого мужчину сыном? Они же почти одного возраста. Рыжей должно быть по меньшей мере пятьдесят, чтобы называть его сыном.

Хотя её голос… он действительно был немного странный. Будто она старше, чем кажется. Такой мимолётный нюанс, но я подметила его.

Ничего не ответив женщине, высокий мужчина шагнул ближе.

– Ты сама виновата в том, что с тобой происходит, Изабелла, – ответил он низким, хрипловатым голосом, окидывая меня нечитаемым взглядом.

Разве мы с ним знакомы?

Да и полным именем меня называли редко. Оно было необычным для России. Меня назвали в честь бабушки испанки. От неё же мне досталась яркая внешность, смуглая кожа и чёрные волосы. Вот глаза у меня были синие, как у отца.

– В чём виновата? Вы кто? – я подняла взгляд.

– Если бы ты не отдала душу чёрной магии, ничего бы этого не было, – спокойно пояснил мужчина.

Я подумала, что брежу. Какой ещё чёрной магии? Он что с ума сошёл?

– Вы не в себе. Сейчас же вызовите врача! – я вложила в голос всю силу накопившейся внутри злости. – Если вы меня похитили, учтите, вам несдобровать!

Маньяки! Это какие-то маньяки!

– Совсем сбрендила, – покачала головой рыжеволосая. – Оставим её, Маркос. У неё начался бред. Лекарь говорил, что ей осталось недолго.

Тот, кого назвали Маркосом вопреки уговорам подошёл ещё ближе и склонился к моей постели. Я увидела в его позе, глазах некое сожаление. Но обо мне ли?

– У тебя были лучшие лекари столицы, жена. Но таким как ты ничто уже не поможет. Хотя бы на смертном одре скажи – как спасти нашу дочь? Как исправить то, что ты с ней сделала?

Он назвал меня женой? У меня есть дочь?

Я точно сплю. Даже прикусила щёку изнутри, надеясь проснуться.

Маркос поднял руку и коснулся моей щеки:

– Вижу, тебе плохо. Вспомни, когда-то мы любили друг друга, Белла. Хотя бы ради этого… скажи, как помочь малышке.

Я затаила дыхание, едва соображая, что нужно этому человеку.

Его прикосновение ощущалось как ожог. Всё моё тело напряглось, будто вспомнило Маркоса.

Сейчас мужчина не был в тени комнаты. Свет из окна падал на его лицо, обрисовывая контуры. Жёсткий рот, напряжённые скулы, лёгкая небритость, невероятные глаза.

Он был красив, но не той красотой, что я привыкла. Скорее необычной. Почти звериной. Опасной. На него хотелось смотреть.

– Она не соображает, сын, – в голосе рыжей была тонна лживого сочувствия. – И на дочь ей плевать, ты же знаешь. Всё что волновало мою дорогую невестку при жизни – любовники и собственные удовольствия.

Она говорила так, будто я уже умерла.

Лицо Маркоса исказилось гневом, он встал с кровати, опаляя меня злым взглядом.

– Прощай, Белла, – коротко бросил он.

А затем развернулся и вышел.

Рыжеволосая помедлила мгновение. Бросила мне хитрую улыбочку и губами прошептала:

– Скоро вернусь. Жди.

А затем тоже вышла, затворив дверь.

Я сглотнула, в горле совсем пересохло, хотелось пить.

– Эта злобная стерва хочет убить меня, – догадалась я вслух. – Она что-то делает со мной.

– Так и есть. Вот-вот вдовствующая герцогиня Наварра вернётся. Она знает, что ты уже при смерти и хочет напоследок выжать из тебя всё, – вдруг сказал необычный слегка мурлыкающий голос.

Если бы я могла подскочить, я бы сделала это незамедлительно.

Но я лишь мотнула головой и перевела взгляд чуть левее.

В тёмном углу сидел белый кот. И смотрел на меня, прищурившись.

Это сказал он?!

Тот самый кот, которого я видела перед тем, как мне стало плохо.

Я не успела удивиться, потому что дверь открылась. Герцогиня зашла и посмотрела на меня с ласковой улыбкой:

– Продолжим, милая?

Я наконец поняла, что должно быть у меня прихватило сердце, меня увезли в больницу. А потом я каким-то образом попала к психам в старинных костюмах. Наверное, они и уморили меня до такой слабости.

Только вот объяснить говорящего кота и свечение на руках рыжеволосой женщины я пока не могла. А то, что я в здравом уме, сомнений не было, уж больно реалистичным всё было.

Вдовствующая герцогиня Наварра приближалась ко мне.

Я попыталась привстать, но смогла лишь чуть выше приподняться на подушках.

– Что вы хотите? – прохрипела я.

– А то ты не знаешь, – закатила глаза герцогиня, а затем визгливо добавила, видимо изображая меня: – Алиссия, пожалуйста! Алиссия, не трогай меня!

Точно ненормальная.

Нужно было что-то делать. Срочно!

Я снова перевела взгляд на кота. Он всё ещё наблюдал за нами с ленивым любопытством.

– Кот, – прошептала я. – Вы видите белого кота?

Алиссия не обратила внимания на мои слова.

– Ах, тебе и правда конец. Быстро твои силы иссякли. Уже начался бред. Скоро лекари констатируют смерть.

С этими словами вдовствующая герцогиня вцепилась в мою руку. Я задрожала, чувствуя, что теряю сознание.

– Помоги мне, – отчаянно прошептала я, глядя на кота. – Сделай что-нибудь.

Глупо просить помощи у животного. Может я и правда сбрендила?

Голубые глаза сверкнули, приводя меня в чувство. Внутри груди будто что-то начало стремительно расти, грозя проломить рёбра.

Я начала задыхаться. Но вдруг стало легко. Меня отпустило. И показалось, будто внутри разлились сила и энергия.

А кот свернулся клубочком, прикрыл глаза и растворился в воздухе.

Но мне было некогда размышлять над безумием происходящего, потому что Алиссия уже во всю тащила из меня жизнь. Её глаза горели, влажные губы были разомкнуты. Вдовствующая герцогиня едва не облизывалась!

Я вырвалась из цепкой хватки. Подрагивающие красные нити тянулись от ногтей Алиссии до моей руки.

Схватив бутыль с лекарством, стоящий на столике рядом, я швырнула его гадине в голову.

– А-а-ай! – глухо вскрикнула вдовствующая герцогиня, прикладывая руку к голове. На её пальцах показалась кровь.

Не теряя времени даром, я вскочила с кровати. Несмотря на бурлящую внутри силу, ноги казались слабыми и едва двигались. Как будто мышцы почти атрофировались.

На