– Много хорошего, – призналась я. – Он меня из лягушки в человека обратно превратил, из Нави спас, лес наш от зимы спасает. Горынычей воспитывает. Кощей хороший, просто вредный.

– Вот именно! Для девиц юных, неиспорченных, дюже как вредный!

– Чего это не испорченных? – не удержался, фыркнул Кощей.

За что хворостиной еще раз получил. Несильно. Но заслуженно.

– Строго говоря, Яга, во всем этом бардаке виновата именно ты.

– Я?! – взревела бабуля, снова замахиваясь. – Я тебя, окаянного, в лес пустила! А ты внучке голову запудрил!

– Ну уж не пустила, а по справедливости разделила. А Лиса Патрикеевна – чья дочурка? – невозмутимо парировал Кощей.

Бабушка снова застыла.

– Лиса?.. А что, ты и Лису соблазнил?

– Было дело, – с легкой гадливой гримасой подтвердил Кощей. – Что, кстати, вызывает закономерный вопрос – зачем я по-прежнему с вашей семейкой связываюсь. Но это же она, дочурка твоя не получившаяся, Василису в Навь в той избушке заточила. Мне пришлось ее оттуда выцарапывать. На свой страх и риск. Вот с тех пор мы и помолвлены.

Этого оказалось достаточно. Бабушка, не говоря ни слова, медленно опустилась прямо на пол, как подкошенная. Наступила тишина, которую нарушил только радостный шелест Чудо-юдо, нашедшего новую игрушку – бабушкин прутик, выпавший из ее ослабевших пальцев.

– Баба Яга! – кинулась к ней Аленка.

– Водички! – скомандовал Енисей, суетясь вокруг.

– Да угомонитесь вы, – лениво зевнул Кощей. – Переживет.

Опасность быть выпоротым миновала, жизнь возвращалась в привычное русло.

А я, Лихо и даже Иванушка-козлик столпились вокруг, и все разом начали наперебой рассказывать, сбивчиво и торопливо, как же все так вышло.

***

Рассказали мы бабушке всё. Всё как было, с самого начала. И про пирожки, и про чугунные яйца, и про Лису-предательницу, и про зелье правды, и про избушку, и про Навь, и про Калинов мост, и про клятву, что связала нас с Кощеем крепче любого свадебного обряда. Говорили наперебой, сбиваясь и перебивая друг друга. Аленка с Енисеем поддакивали, а Лихо чаек с баранками организовало и явно радовалось, что вокруг кричать перестали.

Баба Яга слушала, не перебивая. Лицо ее по мере нашего рассказа становилось все мрачнее, будто туча перед ливнем. Когда мы наконец замолчали, повисла тягостная пауза. Бабуля медленно тяжело вздохнула, глядя на нас с видом глубокого, почти профессионального разочарования.

– Ну и дураки же вы все, – вынесла она окончательный вердикт. – Круглые. Безнадежные. Особенно ты, внучка. Премудрая. Нашла за кого замуж идти – бессмертного упыря с придурью. И ты хорош. Сидел бы себе, да не высовывался.

– Знаешь, бабуль, – не выдержала я, – если бы вы с Баюном пакостей не делали в самом начале, чтобы меня с королевичем свести, я бы и знать не знала, что там за сосед у нас такой. Я ведь на него подумала.

– Столько нервов мне извела, – жалостливо вздохнул Кощей, – ни за что, ни про что!

– Бабуль… – начала я, но она меня остановила.

– Молчи. Раз уж на