– Я не хочу к врачу! – всхлипывает дочка.

– Малышка, он просто тебя посмотрит! – говорю успокаивающе.

– Пойдём! Быстро, в машину. Давай её мне, тебе тяжело! – мужчина уже стоит возле нас.

– Мне не тяжело, – сжимаю зубы, перехватывая дочку поудобнее.

– Пойдёшь ко мне на руки? – спрашивает Марк у Катёны.

– Не-ет, – дочка продолжает плакать, хотя уже и нет так сильно, как минуту назад. – С ма-амой хочу-у!

– Ну… ладно, – он явно не знает, что ещё сделать.

– Сумку возьми, – киваю ему на мои вещи. – Пожалуйста.

– Да, конечно.

К машине мы добираемся быстро, я с дочкой на руках усаживаюсь назад.

– Городская больница здесь, в двух кварталах, – говорю Марку.

– Может, лучше в частную? – мужчина смотрит встревоженно.

– Давай ты сейчас не будешь задавать идиотские вопросы! – не сдержавшись, рычу на него. – И просто отвезёшь нас в ближайшее место, где Катёне помогут! Я не в том состоянии, чтобы искать где-то частную клинику!

– Мамочка, уже не так больно, – дочка размазывает по щекам слёзы.

– Понимаю, малышка, но всё равно нужно, чтобы посмотрел доктор, – обнимаю её покрепче.

В больнице, естественно, никто нас в ту же секунду не принимает. Велят сесть и ждать, когда подойдёт врач.

– Да вы охренели?! – Марк не кричит, но понижает голос так, что меня аж передёргивает от его тона. – У ребёнка лоб рассечён, сотрясение мозга может быть! Крови натекло чёрт знает сколько! А вы нас посылаете ждать, пока ваш врач соизволит явиться?!

– Мужчина, – медсестра в возрасте обращается к нему тем самым знакомым противным тоном «вас тут много, а я одна», – вы здесь не единственный, кому помощь нужна! Сядьте в очередь и ждите!

– Вот как, – Марк прищуривается, поворачивается ко мне. – Ириш, я на минуту.

Меня так вышибает из колеи ласковое обращение, что я даже не успеваю сообразить, что ответить. Только смотрю вслед мужчине, который стремительно уходит куда-то.

Не проходит и пары минут, как начинается какая-то суета.

Просто из воздуха материализуется врач, Катёну осматривают в какие-то рекордные сроки. К счастью, рана не настолько большая, чтобы потребовалось накладывать серьёзные швы. И дочка уже почти не плачет, пока ей обезболивают и промывают, а потом и заклеивают порез. Наоборот, даже разговаривает с врачом, который вполне умело заговаривает ребёнку зубы.

Но из процедурной с малышкой на руках я выползаю всё равно вымотанная уже до предела.

Марк ждёт нас снаружи, о чём-то разговаривая с пожилым пузатым мужчиной в ослепительно белом халате.

Похоже, в кабинет к главврачу просто «с ноги» дверь открыл. Поэтому вокруг нас и скачут так…

– Мамочка, я устала, – Катёна, успокоившись наконец, укладывает голову мне на плечо.

– Я знаю, малышка, – вздыхаю, кидаю взгляд на Марка, который, увидев нас, тут же подходит.

– Пойдём, я отвезу вас домой, – кладёт мне руку на талию, придерживая, и у меня нет сил, чтобы начать сопротивляться.

Из процедурной выходит хирург, который обрабатывал Катёне рану.

– Спасибо вам большое, – говорю мужчине ещё раз.

– Пожалуйста, – он кивает, а потом обращается к дочке у меня на руках. – Ты молодец. Смело всё вытерпела! – встречается взглядом с Марком, слегка хмурится, говорит укоризненно: – Маму неплохо бы и разгрузить! Маме тебя на руках тяжело держать, – снова смотрит на Катёну. – А папа у тебя вон какой сильный. Может, к нему пойдёшь?

– Папа? – дочь смотрит на Марка.

Хмурит светлые бровки, а мужчина вдруг кидает на меня какой-то странный, немного растерянный взгляд.

Глава 12

Ирина

Катёна надувает губы и после тяжёлой паузы выдаёт:

– У меня нет папы! У меня мама! А папа мне не нужен!

С трудом успеваю сдержать истерический смешок.

Интересные дела! Что-то я не помню, чтобы дочка была так категорична в отношении отца. Как-то она никогда у меня не спрашивала, где её папа… Я, помнится, нервничала из-за этого, потому что понимала, что рано или поздно придётся что-то объяснять.

Но пока что разговор на эту тему у нас не заходил.

Кидаю взгляд на малость обескураженное лицо Марка. Ну а чего он ждал, интересно? Дочь у меня с характером.

Когда-нибудь, конечно, я ей расскажу. В конце концов, если мне по работе придётся постоянно иметь дело с её отцом… Дочь должна будет узнать. Марк-то ведь в курсе, что я уходила беременная. И, надеюсь, из записки тоже понял, что избавляться от ребёнка не собираюсь.

– Э-э-э, извините, – первым приходит в себя врач. – Я, видимо, перепутал…

– Ничего, – пожимаю плечами и снова перехватываю Катёну поудобнее. – Пойдём, солнышко.

Разворачиваюсь и, не дожидаясь Марка, иду к выходу.

– Нам не нужен папа, мамочка! – дочка утыкается мне в плечо, зевает. – У Алисы папа ушёл. И у Майи тоже ушёл, она плакала сильно-сильно, Надежда Михайловна даже маме её звонила. Не хочу. Нам с тобой и так хорошо, правда?

– Правда, милая, – целую свою малышку в макушку, прижимаю к себе покрепче.

Вот, значит, почему такая реакция… Ну да, Алиса и Майя – девочки из её группы в детском саду. А отцы… увы, отцы у нас уходят из семей слишком часто. Даже не хочу вспоминать, какая статистика разводов.

Марк молча обгоняет нас у самой машины, открывает дверь.

– Домой? – спрашивает негромко.

– Да, естественно, куда ж ещё, – пожимаю плечами, называю ему адрес.

Катёна засыпает у меня на плече, пока мы едем. Неудивительно, у ребёнка один сплошной стресс. Правда я ещё и нервничаю немного – врач сказал мне ближайшие два дня внимательно наблюдать, иногда последствия удара головой могут быть отсроченными.

– Спасибо, что довёз, – заставляю себя поблагодарить мужчину, когда он тормозит возле подъезда.

– Не говори ерунды, – Марк как-то мрачно отмахивается. – Нашла за что благодарить. Пойдём, я помогу, тебе с ребёнком на руках неудобно.

Не отказываюсь, потому что не хочу будить дочку, а мне даже ключи доставать неудобно.

Мы поднимаемся на нужный этаж, я подсказываю мужчине, какой ключ открывает дверь, прохожу в коридор, кое-как скидывая с себя обувь – хорошо, кроссовки легко и без рук снимаются.

Уложив Катёну на диван, укрываю и возвращаюсь к входной двери.

– Ирина… – Марк колеблется, словно хочет что-то сказать. – По поводу договора, я…

– Слушай, у меня сейчас нет сил выяснять отношения и говорить о работе, – прислоняюсь боком к стене, ноги подкашиваются, я так устала, что уже плохо соображаю. – Мы с тобой там начинали говорить о регулярной учёбе, которая прописана в договоре… Я от неё отказываюсь. Надеюсь, ты и сам теперь видишь, что маленький ребёнок