Ребёнок! Вот чёрт! Малышка же осталась одна в квартире!

Ломанулся так, что железную подъездную дверь чуть нахер не выдернул с корнями. По ступенькам летел на десятый, решив не дождаться, бродящего по этажам, лифта.

Соседская квартира встретила жалобным плачем Анечки. Осторожно вынул её из кроватки и уложив на сгиб локтя, прижал второй рукой к груди.

— Ну чего ты? Испугалась? — медленно покачал крохотное тельце. — Мамка твоя заболела. Что делать с тобой? У тебя папка есть? А бабушки с дедушками?

Пока тихонько разговаривал с малышкой, она молчала. Только хмурила бесцветные бровки, кривила ротик и внимательно, до жути осознанно, смотрела на меня. Складывалось впечатление, что она слушает и понимает. Интересно, дети в таком возрасте понимают, что им говорят? Наверное, нет.

Мои познания о младенцах были равны нулю.

— Что мне с тобой делать, малявочка? Ты же есть захочешь. Чем и как тебя кормить? Вот попали мы с тобой. Даже позвонить некому. Где твои родственники?

Качая малышку, ходил по квартире, обследуя её. Нашёл на кухонном столе пакет из доставки, а в нём банку с молочной смесью и бутылочку.

— Мамка твоя молодец. — изучая инструкцию на упаковке, непрерывно бормотал. Казалось, что если замолчу — девочка сразу начнёт плакать. Моя беспомощность перед этой малышкой и ситуацией, в которой я оказался пугала.

Анечка затихла, уснула, и я осторожно положил её в кроватку. Вымыл бутылочку и включил чайник. Вода кипячёная, тридцать шесть градусов. Ложка смеси без верха. Высыпать и хорошенько взболтать. Вроде всё ясно и понятно в инструкции, но внутри всё скручивалось в узел от страха. Вдруг сделаю что-нибудь не так, наврежу ребёнку? Господи, как женщины с этим справляются? Может, им инстинкты помогают? И как я должен проверить температуру воды? Пальцем? На язык?

Пока малышка спала, штудировал интернет, всё, что связано с новорождёнными детьми. Чёрт знает что! Статьи часто противоречили друг другу. Такое чувство, что каждый просто сочинял, используя собственный опыт общения с младенцем.

Со вздохом отложил телефон. Ладно, в общих чертах всё более-менее понятно, будем разбираться по ходу пьесы. Но что будет завтра? Мне же на работу! Куда девать кроху? Придётся дожидаться обещанную патронажную медсестру и с ней решать этот вопрос. Должны же существовать какие-то специальные учреждения, куда попадают дети в таких случаях?

О своём пробуждении Анечка возвестила громким, отчаянным плачем. Подхватил малышку на руки и вместе с ней пошел на кухню, готовить смесь.

Одной рукой делать это было проблематично. Порошок норовил наполовину просыпаться мимо горлышка бутылочки, вода в чайнике была слишком горячей, и я налил её сначала в широкую чашку, чтобы остудить, и теперь неловко пытался перелить в узкое горлышко бутылки, девчонка заходилась в горьком плаче, я нервно, проклиная день, когда сел за баранку этого драндулета, подпрыгивал на месте. И в этот момент в прихожей залился песней сигнал домофона.

Первая мысль была — наконец-то объявились родственники Тани, но знакомый голос в трубке заставил сердце дёрнуться и ускорить бег.

— Это Катя.

Глава 9

— Я смотрю, вы справляетесь. — Катя облегчённо улыбнулась, глядя на нас с крохой.

Малышка, лежащая у меня на руке, громко причмокивала и кряхтела, поглощая молочную смесь через соску.

— Саш, держи вот так. — Катя поправила бутылочку, изменив угол её наклона. — Чтобы воздух не попадал. А то наглотается, потом срыгивать будет.

— Срыгивать? Я знать не знал, как правильно держать бутылку. Можно сказать, девственности только что лишился. — хохотнул я. — Первый раз в жизни ребёнка кормлю.

Катя посмотрела так, что я почувствовала, как на моём лбу раскалённым клеймом нарисовался расстрельный крест.

— Это не мой ребёнок. — я почему-то стушевался под её презрительным взглядом и, как пацан, начал оправдываться. — Я здесь случайно оказался. Я их сосед Кать. Только вчера въехал. А маму этой малышки сегодня первый раз в жизни увидел.

— У тебя отлично получается.

Катя отвернулась и решительно прошла в комнату.

— Что здесь у вас? — подошла к пеленальному столику и стала перебирать вещи, лежащие на нём. — Подгузники есть, салфетки тоже. Масло. Присыпка.

Смотрел на неё и не мог оторвать взгляд. Стала ещё красивее. Я помнил, как любовался её тонким и звонким, но несмотря на это — сильным и ловким телом в облегающем костюме для верховой езды. Я помнил, какие сложные, требующие ежедневной тренировки, трюки она выполняла верхом на скачущей во весь опор лошади. Как владела своим телом. Как сливалась с конём в одно целое. Решительно управляла им, и огромное, свирепое животное подчинялось ее воле.

Какой нежной и трогательной была в наш первый раз. Немного испуганной, но всё равно решительной. И горячей, отдающейся со страстью потом. сладкой, медовой, стонущей от удовольствия в моих руках.

Была сияюще прекрасной в тонком летнем сарафане, подол которого налету обвивал её босые загорелые ножки, стискивающие круп коня, с развевающимися на ветру волосами, скачущая на вороном по полю к реке, хохочущая и влекущая.

Она была прекрасна тогда — в своей стихии, она была прекрасна сейчас — решительная, профессионал до кончиков пальцев. Но до боли отчуждённая. Такая равнодушная ко мне, что мышцы сводило от лютой обиды. Она совсем не любила меня? Вспоминала хоть иногда?

— Я думал, ты меня не узнала. — мельком взглянув на малышку и удостоверившись, что у неё всё хорошо, снова уставился на Катю.

— Тебя забудешь. — усмехнулась, не поднимая лица.

— Как у тебя дела, медовая-бедовая?

— У меня всё отлично. — заглянула через мою руку на малышку. — Она наелась. Теперь возьми её вертикально и прислони головой к плечу. Нужно, чтобы вышел воздух, которого она наглоталась. Поноси её так немного, только спинку и головку придерживай.

— Кать…

— Если с кормлением ты разобрался, то помогу тебе её искупать и переодеть. — Не слушая, обогнула меня по дуге. И снова я догонял её. — Ребёнок неухоженный, видимо, у матери совсем не было сил на малышку. Только кормить, обтирать и подгузник менять.

— Как она, кстати? — зашёл следом за Катей в ванную.

— Надеюсь, всё обойдётся. Ты вовремя вызвал скорую.

— А ты, Кать? Замужем?

Обручального кольца на её пальце не было, но кто знает — может, ей по правилам нельзя его носить на работе.

— Саш, давай искупаем ребёнка. У меня очень