Она снова ушла от ответа. настроила воду в кране, приготовила большое полотенце, какие-то баночки-бутылочки, мечась по квартире мимо меня, держащего на руках Аню.

Я не представлял, как можно искупать такого крохотного ребёнка. Ни посадить, ни положить в ванну с водой, но Катя сделала всё проще: заставила меня держать малышку на ладонях, а сама быстро и ловко намыливала её и аккуратно смывала пенку мягкой, тёплой струйкой душа.

Мы стояли так близко друг к другу, почти прижавшись, и я, не вытерпев, наклонился к её волосам. Сквозь запах больницы, медикаментов, дезинфицирующих средств пробивался её собственный медово-полынный запах.

— Вот так, хорошо. — обернула малышку в большое полотенце, забрала из моих рук и ласково улыбнулась ей. — Вот теперь мы чистые, зайчики пушистые, да Анюта? Сейчас мы наденем новый подгузник, комбинезончик и будешь ты у нас самая красивая девочка.

Катя ворковала над малышкой, мягко промокая влагу с её крошечной головки, сноровисто протирала складочки ватным тампоном, смоченным детским маслом. Сыпала прибаутками и стишками. Аня внимательно слушала, а потом расплылась в самой милой улыбке. Загулила, дёргая ножками и ручками.

Смотрел на склонённую над ребёнком Катю, а за грудиной разливался болезненный жар. Запекло, заломило непонятное, непривычное чувство потери, разочарования, даже злости. Почему она не дождалась меня? Почему не ответила ни на одно письмо? Почему так быстро вышла замуж за другого? Ведь любила меня. Я был уверен, что любила. Смотрел и представлял, как Катя вот также склонялась и ворковала над своей дочерью. Уверен, она стала прекрасной матерью. Заботливой, любящей. У нас могла быть семья. Я хотел её. Именно с Катей. Ни разу, никакую другую, даже мысленно не представлял в роли своей жены и матери моих детей. Почему так случилось?

— Кать, ты замужем? — решение не ворошить прошлое забылось под нахлынувшим девятым валом желанием вытрясти из медовой-бедовой правду.

Кажется, у неё даже затылок напрягся. Ловкие движения, рук на секунду приостановились. Она было собралась выпрямиться и обернутся ко мне, стоящим за её спиной, но тут же передумала и продолжила застегивать мелкие кнопочки на детской одежке.

— Корми её каждые три часа, Саш. Строго соблюдай дозировку смеси. Как менять подгузник, ты видел. Влажные салфетки на столе — Катя переложила уже одетую Анечку в детскую кроватку. — Продержись до прихода патронажной медсестры, а там решите, что дальше с ребёнком делать.

— Так ты не ответила. — преградил ей дорогу. — Ты замужем? И кто счастливчик? Кому ты досталась после меня?

Глава 10

Слова обожгли, как удар плётки. Хлёстко, неожиданно, больно. Скривилась в презрительной улыбке, выпрямила спину. Мне не привыкать, я давно научилась держать удары.

— Какая тебе разница, Саш. Главное, не твоя.

Откуда столько ярости в его глазах, в нервно сжимающихся в кулаки пальцах, в ходящих ходуном желваках? Смотрел так, будто я в чём-то виновата.

— Васька сказал — ты замуж выскочила, не успел я до места службы доехать. Предъявил с претензией.

— Ну если Васька сказал. — насмешливо ухмыльнулась. — Друг же твой. Почти брат. Ему веры больше. Ты же его лучше знал, чем меня. Если сказал, то вышла. А за кого тебя уже не касается.

Попыталась обойти Сашу, но он снова резко преградил путь. С размаху врезалась в крепкую грудь. Здоровый лось стал. Непрошибаемый. Всё такой же невероятно красивый, притягательный. Это в восемнадцать я неопытная станичная девчонка, воспитанная в строгости и под присмотром старших братьев, не могла дать определение его магнетической силе, притягивающей меня, как мотылька на огонь. Сейчас я знала, что это чистой воды мужская сексапильность, невероятная харизма. Совокупность мужской силы, обаяния, и притягательной, мужественной красоты. — Пропусти, Саш. Я должна идти, меня люди ждут.

— Подождут. Нам нужно поговорить.

Удивлённо покачала головой. О чём нам говорить? Прошлое осталось далеко позади. Мне ничего от него не нужно. Навязывать дочь я ему не стану. У нас с ней своя жизнь, у Саши своя.

Очень вовремя зазвонил телефон. На экране высветился номер Альбертовича.

— Катерина, ты освободилась? Мы готовы тебя забрать, через три минуты будем на месте. — голос врача быстро отрезвил чувства, привёл мысли в порядок. Какие разборки, разговоры? Не время. Нужно бежать вниз. Я нужна Альбертовичу на следующем вызове.

— Саша, я на работе. — ещё раз отступила в сторону, чтобы обойти, стоящего скалой на моём пути, парня. — Меня пациенты ждут. Кому-то необходима медицинская помощь.

— Оставь свой номер. — сдвинулся, пропуская, и уже у самой двери догнал неожиданным вопросом. — Маша моя дочь?

Развернулась, чтобы открыто посмотреть в его глаза.

— Она только моя дочь. У неё нет отца. Даже в её свидетельстве о рождении в этой графе стоит прочерк.

— А если я потребую сделать ДНК-тест?

— Только через суд. Да и зачем тебе это? У тебя есть семья.

— У меня дочь, о которой я ничего не знал целых четыре года! — проигнорировал он фразу о его семье. — Почему ты не сообщила мне о ребёнке?

— Потому что ты сбежал? — приподняла иронично бровь. — И не ответил ни на один мой звонок, ни на одно сообщение. Хотя вру. Один раз ответил.

— Что дальше? Какой адрес? — всеми силами пыталась перебить тяжёлые мысли, ворвавшись в работу.

— Наша любимая пациентка Сименьчук. Альбертович обречённо вздохнул. Стабильно два раза в неделю ездим к ней на вызов.

— Одинокая старушка?

Таких пациентов, вызывающих скорую помощь по малейшему поводу, у нас в районе несколько. В основном это были одинокие пожилые люди, которым катастрофически не хватает живого общения с людьми.

— Не совсем старушка. — хмыкнул Альбертович. — Но тоже… В общем, сейчас увидишь.

Я кивнула, дав понять, что приняла к сведению информацию о вызове, на который едем и, прислонившись затылком к подголовнику сиденья, закрыла глаза.

Саша. Невероятное совпадение. Случайно встретиться в нашем городе миллионнике задача не из лёгких. Саша сказал, что только вчера въехал в квартиру. Это может означать, что он перебрался жить в наш южный город? Почему именно сюда? Далековато от Перми.

О Маше ему наверняка рассказала тётя Зина. Теперь я была совершенно уверена, что именно его я видела входящим в её дом. Мы разминулись всего на минуту, но Машульку он мог увидеть. Интересно, ёкнуло хоть что-то в его сердце?

Я грустно улыбнулась. Глупости всё это. Ничего у него не могло шевельнуться. Саша жил своей жизнью где-то очень далеко от меня, от нас с дочерью. За пять лет ни разу не дал о себе знать. Не приезжал к Ваське, пока тот был жив. Не писал, не звонил.