— Может, ещё что-то нужно? Врача вызвать? — предложил вслед но соседка меня уже не слышала. Цепляясь пальцами за ручку своей двери, с трудом открыла её и зашла в квартиру.

Обул в прихожей кроссовки, постучал по карманам, проверяя наличие ключей и телефона, и в последнюю секунду вспомнил про кипящую на плите воду. Метнулся на кухню выключить газ. Эх, ужин откладывается. Ладно, поем когда вернусь.

Ближайшая аптека оказалась в соседнем квартале, поэтому решил добежать пешком, так быстрее будет, чем пытаться маневрировать на моём внедорожнике по переполненным автомобилями с людьми, возвращающимися с работы домой, улицам и придомовым парковкам.

Без проблем купил лекарства, название которых неверной рукой нацарапала на листочке соседка, долетел до нашей многоэтажки, поднялся и нажал на кнопку дверного звонка Тани. Раз, другой, третий. открывать мне никто не спешил. Чёрт! Оставалось надеяться, что она там жива.

Приложил ухо к дверному полотну. В квартире слышался плач то ли маленького ребёнка, то ли кошки. Забарабанил в дверь, одновременно нажимая на звонок. Тишина. Ну и что мне теперь делать? А если ей совсем плохо? Температура-то у девчонки была явно очень высокая. Снова нажал кнопку дверного звонка. Давай, Таня. Открой мне.

Тихий шорох, щелчок замка и я дёрнул дверь на себя. И сразу поймал, свалившуюся мне прямо в руки девушку. Приехали, блять! Перехватил удобнее, поднял на руки горячее тельце и шагнул в квартиру.

Оглянулся по сторонам и ринулся к разложенному дивану. Сбитые простыни, раскиданные подушки, все говорило о том, что девчонка уже не первый день мечется на нем в горячке. Тяжёлый дух болезни плотно висел в воздухе. Пахло кровью, потом, мочой. На полу у дивана, в луже разлитой воды, валялся опрокинутый стакан и пустой блистер таблеток.

— Таня, давай, приходи в себя… — я положил соседку на диван и легонько похлопал по щекам. Девушка что-то бессвязно пробормотала и застонала. Чёрт, чёрт! Я вытащил телефон из заднего кармана джинсов. — Потерпи, я сейчас скорую вызову.

— Анечка… — соседка очнулась и попыталась сесть, но снова обессиленно упала на подушку. — Дочка…. Дай её мне…

Дочка? И как ответ на её бессвязный шёпот из детской кроватки, стоящей рядом с диваном, послышалось кряхтение и звуки, похожие на мяуканье кошки. Я заглянул вовнутрь. крошечный, явно новорождённый ребёнок дрыгнул ножками и, морща красное от натуги личико, разразился плачем. Твою ж мать!

Осторожно, боясь сломать, вытащил верещащий комочек и детской кроватки и положил рядом с Таней на диван. Обе сразу затихли, а я набрал номер экстренной помощи.

Данные соседки приходилось переспрашивать по два раза, Таня смутно понимала происходящее и, кажется, бредила. Я нервно метался по комнате, на ходу открывая окна, рассматривая бардак, набирая в стакан воду, чтобы напоить девчонку. Почему она совсем одна после родов? Где её муж, близкие родственники? Как она могла очутиться в таком положении? Куда, блять, папаша ребёнка смотрел?

Скорая приехала буквально через пятнадцать минут. Я с облегчением выдохнул, открыв по домофону подъезд. Услышав шум подъехавшего лифта, распахнул дверь в квартиру и замер, не веря своим глазам. Катя???

Глава 8

Ни единого проблеска удивления и узнавания на лице. Прошагала мимо меня, как мимо верстового столба, прямиком в комнату, профессионально определив место, где находится больной.

А я с жадностью рассматривал Катю, отмечая все изменения. Отрезала косу, похудела, повзрослела. Больше не отчаянная, безрассудно смелая девчонка с насмешливой улыбкой и дерзкими бесятами в глазах.

Спокойная, сосредоточенная, серьёзная. Каждое движение выверено, никакой суеты, ни лишнего слова. Выслушав указания врача, осматривающего Таню, ловко распечатала шприц, отломила головку ампулы и набрала препарат. Одним движением загнала иглу в вену.

Я отвечал на вопросы доктора, но особой информации у меня не было, только то, что успел узнать у самой Тани. Девчонка иногда выплывала из своего беспамятства, обводила всех непонимающим, мутным взглядом и шептала запечёнными губами имя дочери.

Малышку я снова переложил в детскую кроватку, и она тихо кряхтела там и мяукала. подругому назвать звуки, которые она издавала, я не мог.

— Срочная госпитализация! — врач захлопнул папку и резко поднялся на ноги. — Муж, донести до машины сможете?

Я даже не сразу понял, к кому он обращается. Я муж?

— В простыню заверните, не нужно её переодевать, времени нет. Она в критическом состоянии, каждая минута на счету. — распорядился доктор. — Катя, звони Михальчу, пускай каталку приготовит. Чего стоите? Хватайте жену и несите вниз, сама она уже не дойдёт.

Я накинул на Таню простынь и поднял её на руки.

— А ребёнок? Его тоже заберёте?

— Ребёнок останется с вами. Я его осмотрел, с ним всё в порядке. Он не нуждается в госпитализации. — доктор шагнул к двери, подгоняя меня рукой. — Давайте. Не будем терять время.

— Послушайте… — пытался вставить свои пять копеек, но Катя и врач уже говорили каждый по своему телефону.

— Михалыч, готовь каталку.

— Пятая городская? Срочный. Да. Послеродовые осложнения. Тёмные выделения со специфическим запахом. Воспаление, возможно, абсцесс. Больная в тяжелом состоянии, готовьте операционную и реанимацию. Нет. В железнодорожную не повезу, вы ближе. Состояние критическое.

— Катя, заряжай капельницу. Михалыч, едем со спецэффектами и иллюминацией. — На улице, пока я укладывал Таню на каталку, врач сыпал распоряжениями и медицинскими терминами.

Вжик… Каталка по полозьям плавно въехала в машину, навстречу к копошащейся в ней Кате, и я отпустил горячую руку соседки. Заглянул напоследок в худенькое личико. Где, блять, были её родные? Как давно она в таком состоянии? Ещё и за ребёнком умудрялась ухаживать?

Стоп! Ребёнок!

— А с дитём-то мне что делать? — метнулся к исчезающему во чреве машины доктору.

— Я сообщу в поликлинику по прописке, завтра утром к вам придёт патронажная медсестра и всё объяснит, расскажет. — дверь за доктором плавно закрылась, скрывая от меня и Таню, и ставящую ей капельницу Катю.

— Но я просто сосед! — крикнул вслед, сорвавшейся с места и врубившей сирену, машине.

Запустил пятерню в волосы и потянул их. Охренеть вечерок! И Катя! Я даже слова не смог вставить в их с врачом диалог. Ни одной фразой с ней не перекинулся. У меня осталось ощущение, что она меня вообще не узнала! Ни словом, ни взглядом не одарила. Всё только по делу.

Набрал полные лёгкие воздуха и резко выдохнул, согнувшись пополам. Вот так! Это всегда помогало привести взбесившиеся