Вскоре после его ухода в дверь стучат.

Я открываю, ожидая увидеть Веру Сергеевну, но на пороге стоит Надежда Константиновна. А за ее спиной еще несколько уже знакомых мне женщин.

Киваю тете Рае и тете Варе, пропуская гостей в дом.

Женщины смотрят на меня подозрительно.

Наверно, сплетни о моем коварстве и обмане Стаса уже разнеслись по деревне.

- Мы тут с девочками подсобить пришли, - говорит Надежда Константиновна, вешая куртку на вешалку. – А то Дима сказал, что ты тут совсем пропадаешь.

Я чувствую, как начинают пылать мои щеки.

- Буду вам очень благодарна, если объясните, как готовить в этой печке. А то у меня действительно не слишком хорошо выходит, – признаюсь я, засунув подальше гордость.

- Да-а-а, - качает головой тетя Рая, - сейчас, конечно, у всех давно газовые плиты. Но тебе повезло - Варвара у нас любительница щей из печи. Она одна у нас в ней продолжает готовить. У нее одной в деревне такая печь и осталась.

- Ничего вы не понимаете! – говорит тетя Варя. – Все эти ваши тефлоновые сковородочки и алюминиевые кастрюльки – это яд для организма! Нормальная еда получается только в чугуне. Путем долгого топления в печи.

- Вот мы все и помрем молодыми, - смеется тетя Рая, подмигивая мне так, что морщинки вокруг ее глаз, собираются в глубокие складочки. – А ты помрешь в одиночестве старой и здоровой.

Женщины тихонько заглядывают в большую комнату, посмотреть на спящего Антона. После чего долго цокают на кухне языками, озабоченно желая ему здоровья.

- Это, конечно, шикарный скандал! – говорит тетя Рая с загадочной улыбкой. – Такой драки на свадьбе у нас не было с восемьдесят третьего года. Но мы с девочками поболтали и решили тебя не осуждать. Не похожа ты на змею подколодную, не то что Олеська эта…

- Да-да, - кивает тетя Варя. – Мы так Надежде и говорим, что нет худа без добра. Ты не обижайся, но она считала, что ты Стасу не пара. Да так оно и есть. Вряд ли бы вы ужились. А Олеся из парня веревки вила. Крутила им, как хотела. То бросала, то снова хвостом перед ним крутила. Представляешь, и вчера к нему пришла. Ласковая такая, смирная. Сочувствую мол тебе Стасик, что жена непорядочная попалась. А ведь все знают, что сама-то она уже с кем только не гуляла. Не повезло Вере с дочкой.

Под такие вот разговоры мне объяснили и как печь топить, и как добиться нужной температуры, чтобы можно было еду в ней готовить.

Тут же помогли под чутким контролем и тесто замесить.

- Ты чайник вместе со светом не включай, - советует тетя Варя. - О машинке стиральной и не думай даже - не выдержит, электричество сразу вырубит. Мощностей у вас нет. Бабе Нюре не нужны они были. Ты, когда нужно, ко мне приходи стираться. Тут недалеко. Минут десять всего пешком.

Я киваю, мотаю на ус, а кое-что и записываю, чтобы не забыть.

Потому что я намерена справиться со всеми вызовами, что подбрасывает жизнь.

У меня будет ребенок. И с Антоном или без него я не пропаду и сумею позаботиться о своем малыше.

Входная дверь хлопает с грохотом ударяясь об стену, и мы все дружно выглядываем в коридор.

На моем пороге стоит красивая белокурая девушка с надменным гордым взглядом.

Та самая, что ревела за окном во время свадьбы.

25

- Ну здравствуй, разлучница! – говорит она, окидывая меня холодным взглядом. – Меня мама прислала капельницу поставить. Показывай, где пациент.

- Так ты ж недоучка, - говорит тетя Варя. И добавляет, повернувшись ко мне, - Колледж медицинский она в прошлом году бросила. Аттестат так и не получила. Сказала, что не хочет, как мама, уколы в жопы ставить.

Надежда Константиновна и тетя Рая с боку от меня неодобрительно хмыкают.

- А что у вас выбор большой? – спрашивает Олеся, приподняв бровь. – Уж с капельницей-то справлюсь как-нибудь. А если не хотите, то я пошла…

Олеся демонстративно разворачивается обратно к выходу.

- Подожди, - прошу я, - Будь добра, поставь, пожалуйста, капельницу. Ты очень поможешь.

Олеся фыркает и бросает на нас еще один надменный взгляд, прежде чем пройти в комнату, где лежит Антон.

Муж спит. У него снова поднималась температура, и пришлось опять давать жаропонижающее.

- А он ничего такой у тебя, - Олеся нагло рассматривает Антона.

Когда у него был жар, муж стянул с себя футболку. А теперь во сне откинул в сторону и одеяло.

- Крепкий какой… - певучим голосом замечает Олеся, скользя взглядом по прессу мужчины. – Стас, конечно, тоже ничего, но этот такой брутальный…

За моей спиной фальшиво кашляют в кулак женщины.

Я быстро натягиваю на мужа одеяло, чувствуя растущую неприязнь к этой девушке.

- Ты бы хоть постеснялась, Олеся, - качает головой Надежда Константиновна.

Олеся безразлично пожимает плечами.

- Стеснялка не выросла. Эта ваша городская тоже между прочим далеко не святая, - Олеся тычет в меня пальцем. – Пыталась на Стаса сопляка своего повесить. Вообще не понимаю, почему вы ей помогаете. Чужая она тут.

- Тебя спросить забыли, - строго обрывает ее тетя Рая. – Уж мы-то видим, кто с гнильцой, а кто нет. Взялась бы ты уже за ум. Не позорила бы мать.

- А что толку приличной ходить? – усмехается Олеся. – Чтобы прожить жизнь так, как вы все, скучно и бедно? Я в город хочу уехать. Зачем мне эти огороды? Там замуж выйду. За городского и богатого.

Еще три дня у Антона поднимается высокая температура.

Я страшно переживаю по этому поводу, но Даниил Иванович успокаивает, что организм мужа справится.

На четвертые сутки ему действительно становится заметно лучше.

- Ну вот! – улыбается наш доктор, - значит точно на поправку пойдет. – Перевязку теперь, Лиза, можно и тебе доверить. А я через пару денечков еще загляну.

Олеся ходит к нам с капельницами каждый день как по часам.

Мило болтает с Антоном по полчаса, пока вся жидкость не закончится в подвешенном на торшер пакетике с лекарством.

И меня все больше колотит от ее приходов.

Вроде бы я должна испытывать благодарность. Хоть немного. Ведь она помогает Антону.

Но я чувствую только глухую неприязнь.

- И чем ты Стаса зацепила? –