Выгибаю брови. Он мило улыбается, морща нос, и тихо спрашивает, приближаясь еще.

- Как тебе? М? Я вернул немного романтики?

- Надеюсь, ты не собираешься меня поцело…

Я не успеваю закончить, Рома нежно касается моих губ, а потом углубляет поцелуй, бережно поддерживая под голову. Притягивая ближе. Обнимая так, что ты просто обо всем забываешь и…веришь. В его слова, в его любовь, в его сердце, которое бьется будто бы только для тебя! А так разве бывает?…иногда мне кажется, что я просто впала в кому, а вся моя жизнь — это лишь проделки воспаленного сознания. И его не существует вовсе…

Сейчас

Тяжело, сухо дышу, глядя в одну точку. Лопатками прижимаюсь к двери, словно это мне поможет удержаться все те воспоминания, которые обрушиваются словно огромная тонна воды. Ледяной, наполненной острыми кинжалами, что режут твою душу, на части ее растаскивают.

Прижимаю руку к груди. Там сердце колошматит так быстро, так глухо…кажется, еще мгновение, и его непременно разорвет на части.

На глазах слезы.

Раскаленные кинжалы моей боли, что, как оказалось, меньше не стала, а живет глубоко и вообще не собирается отпускать — пронзают насквозь сознания. Словно вспарывая швы, что с таким трудом мне удалось наложить и спрятать за ними нас.

Воспоминаний о нас…

Ко мне возвращается все. Счастье, любовь, которую я видела в его глазах каждый день. Его запах, его теплота, вкус его губ, нежность прикосновений…Я чувствую все это! И снова чувствую тот день, когда я подумала, что, возможно, лучше бы действительно впала в кому.

О том, как мой мир взорвался, я стараюсь не вспоминать. Ты просто определяешь некоторые события, как территорию ИКС, а потом очень долго и упорно запрещаешь на нее заходить.

Но подсознание ходит везде, где ему захочется, а рядом с ним ему очень хочется. Я до сих пор поверить не могу, что он мог так со мной поступить…

Черт возьми.

Я жмурюсь до рези в глазах. Когда ты так отчаянно стараешься сбежать от правды, наверно, рано или поздно наступает этот момент неотвратимости. Твоя собственная, израненная душа догоняет тебя, сбивает с ног и не оставляет ни единого шанса, кроме как снова ощущать все то хорошее, что было между вами. И весь тот ужас, который неизменно наступает, когда тебя предают самые любимые руки.

Нагибаюсь вперед. Упираюсь в колени, стараюсь сделать вдох. Хотя бы один вдох, в котором не будет его! А у меня не получается…снова начинает тошнить. От перенапряжения даже голова кружится! И всего один вопрос: разве это возможно?! Как это возможно?! Так бывает, да?! Я на другом конце мира! Я в месте, где его быть просто по всем законам даже самой подлой подлости не должно! Но он был…

Он сидел напротив меня. Он смотрел. И глаза его не изменились словно и сам он остался прежним — все таким же смертельно красивым, все тем же мерзким предателем, который разбил мое сердце так, как никто бы не смог! Ведь я никого и никогда так не любила, как его лю…

Нет!

Ни за что этого вслух не произнесу!

- Возьми себя в руки, твою мать! - рычу самой себе, потом резко отрываюсь от двери и уверенной походкой иду в ванную комнату.

Она у меня своя, отдельная. Что-то на баснословно богатом, ну и пусть! Сейчас я не проклинаю, не боюсь и не нервничаю — это благо! Я счастлива. Смываю весь этот бред прошлого в черный слив, куда уходят и руки его, и губы его, и проклятый запах. А потом…отрезаю территорию ИКС.

Никаких больше воспоминаний.

Никаких больше «мы», никакого Измайлова. После срыва обычно мне всегда удается присобачить максимально устойчивый замок на крышку гроба своего брака, а значит. И в этот раз у меня все получится!

Даю себе твердые наставления, глядя прямо в глаза через отражение огромного, золотого зеркала.

Вот так. Ты молодец. Это правильно. Никаких воспоминаний, даже не смей вида показывать, что ты что-то помнишь о нем! Рома Измайлов? Ха! Кто это такой вообще?! Я его впервые вижу. Кристина Батаева? Я бы могла, конечно, сказать, что надеюсь, она заразилась какой-нибудь неизвестной человечеству болезнью и лишилась носа! Но я так не скажу. Разумеется. Ведь кто она? Кто эта женщина? Я без понятия.

Так то.

Киваю самой себе, потом выхожу из ванной, по пути к постели заворачивая влажные волосы в хвост.

Черт. Нет резинки.

Мне бы, конечно, очень хотелось получить свои вещи, но, наверно, их доставят только завтра. А если бы ты не сбежала, то получила бы все сегодня…или можно,например, спуститься, да? Попросить свои чемоданы...

Бросаю взгляд на дверь и понимаю, что скорее ноги себе откушу собственнозубно, чем сделаю шаг в эту сторону и к этой еще одной, гребаной встрече.

Ни за что!

Плевать, разумеется, я никого внизу не знаю, кроме Алекса и Каты, но ни за что!

Слишком уж устала.

Хмыкаю, присаживаюсь на край постели, а самом смотрю в окно. Там открывается потрясающий вид на океан с небольшого балкона. А чтобы нет? Где-то прочитала, что для счастья и спокойствия души, нужно смотреть на воду хотя бы десять минут в день.

Звучит, как суперплан.

Встаю, выхожу. Сжимаю деревянный заборчик, драматично смотрю вдаль. Там в лунном свете океан переливается просто потрясающе, конечно. Наверно, только здесь, в этом моменте, я окончательно понимаю, почему тот бриллиант из Титаника называли «Сердцем океана». Мне кажется, что совсем не из-за его формы — слишком как-то…примитивно. Не-ет…он был похожего темно-синего цвета, таящего в себе загадку, тайну. Свободу? Может быть. И любовь. Определенно точно. Я вижу все это сейчас перед собой: сотня отблесков одного подаренного чувства — любви…

- Тебе необязательно было так сбегать, - звучит неожиданно тихий голос.

Я вздрагиваю.

И тут на рефлексе всегда поворачиваешься на звук, а я глазами вперилась в луну, вцепилась в перила и…перестала дышать. Мне ведь не нужно совсем поворачиваться; и такое ощущение противное, что свобода-то тоже — это лишь игра воображения. На самом деле ее нет, но есть клетка, которую я сама создала. Она всегда со мной, потому что куда бы я ни отправилась, от самой себя мне не убежать…

«Валерия: десять баллов

»

Лера, сейчас

У вас когда-нибудь бывало так, что весь мир резко, под давлением адреналина и кучи деструктивных эмоций, берет и сжимается до одной точки? В мозгу твоем