– Машину! – рявкнул я, срываясь на крик. – Сейчас же подайте машину!

В этот момент ко мне подбежала Настя, подружка Виктории из кадров. Её глаза были полны ужаса, но она не дрогнула.

– Я еду с вами, – твёрдо сказала она, бросив быстрый взгляд на безжизненное тело Виктории.

Я кивнул, вжимая её в себя ещё крепче, будто от этого зависела её жизнь. Мы бегом спустились вниз, где уже ждала машина. Я осторожно усадил Викторию на заднее сиденье, сам сел рядом, не выпуская её из рук. Настя села тут же, продолжая нервно смотреть то на меня, то на Вику.

– Держись, девочка… – прошептал я, проводя дрожащей рукой по её волосам. В горле встал ком, и я едва мог выдавить из себя слова. – Прости меня. Я дурак, полнейший дурак… Я не должен был так с тобой. Держись, пожалуйста…

Я не знал, слышит ли она меня, понимает ли, но я не мог остановиться. Мне нужно было говорить, нужно было излить хотя бы часть этого кошмара, который разрывал меня изнутри.

– Ты должна держаться… Пожалуйста, прости меня…

Водитель несся по улицам города, не снижая скорости, и я был благодарен ему за то, что он понимал ситуацию и не задавал лишних вопросов. Настя тихо сидела рядом, не вмешиваясь в мой монолог, просто держала руку Вики и гладила, будто это могло помочь.

Когда мы, наконец, добрались до больницы, я выскочил из машины, подхватив Викторию на руки, и бросился внутрь. Там нас встретила дежурная медсестра, которая, казалось, даже не поняла, кто мы такие. Она начала что-то бормотать про документы и процедуру оформления, заставляя меня ждать.

– Вы что, с ума сошли? – взорвался я, чувствуя, как ярость захлестывает меня. – Вы видите её состояние? Немедленно найдите врача! Если сейчас же ей не окажут помощь, я вас всех засужу, в этой больнице не останется ни одного работника, поняли меня?!

Моя злость как лавина накрыла весь холл. Люди начали суетиться, подгоняемые моими угрозами. Я не сдерживал себя, вбивая в их головы, что последствия будут серьёзными, если Виктории не помогут немедленно. Слышать их бормотания про правила и процедуры было невыносимо. Только когда я поднял все свои связи, больница начала двигаться быстрее. Медперсонал метался как муравьи, внезапно осознав, с кем имеют дело.

Через несколько минут, которые показались вечностью, из лифта вышел главный врач. Он узнал меня сразу и поспешил кланяться, предлагая всевозможную помощь. Но я не хотел его лебезений, мне нужно было лишь одно – чтобы Виктория и наш ребёнок были в безопасности.

– Если что-то случится с ними, – угрожающе сказал я, сверля его взглядом, – Вам не несдобровать. Я сделаю всё, чтобы здесь не осталось камня на камне.

Он побледнел и уверил меня, что его лучшие специалисты уже работают, чтобы спасти Викторию и ребёнка. В этот момент я впервые за весь день почувствовал, что на грани срыва. Я не знал, сколько ещё смогу выдержать это напряжение.

Вскоре к больнице подъехал Мирон. Я заметил его сразу, как только он вошёл в приёмное отделение, и его обеспокоенное лицо чуть смягчило моё состояние. Он бросился ко мне, не скрывая тревоги.

– Олег, что случилось? – спросил он, глядя на меня с испугом в глазах.

Я только покачал головой, не в силах ответить. В этот момент из операционной вышел врач, и я резко выпрямился, ожидая его вердикта.

– С ней всё будет хорошо, – сказал врач, явно уставший, но всё же старающийся оставаться спокойным. – Мы стабилизировали состояние, угроза выкидыша миновала. Но ей нужно несколько дней побыть под нашим наблюдением.

Я почувствовал, как напряжение постепенно отпускает меня, но тут же пришло другое ощущение – острейшая вина. Что я наделал?

Мирон сделал шаг ко мне, глядя прямо в глаза.

– Олег, я должен тебе кое-что сказать, – начал он тихо. – Мне звонил твой адвокат. Семён сказал, что провёл расследование и выяснил… выяснил, что Виктория не занимается проституцией. В том заведении, где ты якобы видел Викторию, танцует её двоюродная сестра, Сюзанна. Они очень похожи внешне, отсюда и путаница…

Я не поверил своим ушам. Мирон говорил дальше, но его слова сливались в единый гул. Я чувствовал, как мир вокруг меня рушится. Всё, что я сказал Виктории, все обвинения, угрозы… Всё это было ошибкой. Я схватился за голову и тупо расхаживал по коридору больницы, осознавая масштаб того, что я натворил.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – потеряв контроль, ударил кулаком стену несколько раз.

Как мне теперь жить с этим? Как вымолить у неё прощение?

Я опустился на пол, в ушах звенело и не было ни одной мысли, как теперь вымолить прощение и как вообще смотреть Вике в глаза.

Глава 17.

Когда я услышала в коридоре знакомые голоса, сердце забилось быстрее.

Это были родители.

Они вошли в палату, и я сразу увидела беспокойство на их лицах. Мама металась глазами по комнате, словно ища что-то, что могло бы объяснить, как её дочь оказалась здесь. Папа подошёл ко мне первым, его руки нежно обняли мои ладони. В его глазах светилась безмерная любовь, и он осторожно поглаживал меня по волосам, словно стараясь утешить меня без слов.

– Вика, как ты? – тихо спросил он, его голос дрожал от волнения.

– Всё хорошо, пап, – ответила я, стараясь не выдать в голосе своего страха. – Врачи говорят, что мне просто нужно немного отдохнуть.

Мама нервно оглядывалась, будто пытаясь найти виноватого в моей беде, а потом остановила свой взгляд на мне, явно ожидая, что я расскажу что-то большее. Но, не получив ответа, она вздохнула и села на край кровати.

– Дочка, мы так переживали… – она потянулась, чтобы поправить одеяло на мне, хотя оно и так лежало ровно. – Как ты могла так нас напугать? Что произошло?

Я уже хотела что-то ответить, но тут мама заговорила снова, на этот раз с ноткой удивления в голосе.

– Ой, а я видела в коридоре твоего начальника, Олега Владиславовича. Что он здесь делает? Он выглядел обеспокоенным, словно в больницу попала не одна из его подчинённых, а член его семьи. Какой же он молодец! Настоящий мужчина и начальник с большой буквы! Сам приехал в больницу, чтобы убедиться,