Даже если бы ей удалось призвать свое оружие и доспехи, что бы она с ними сделала? Из костей нельзя было изготовить отмычки, как делали это с золотом. К тому же они не были такими же прочными, как железо, чтобы погнуть или сломать что-либо.

А что касалось другой ее способности…

Рен выпрямилась. Напрягла все чувства и… Да, кольцо было спрятано с другими ее вещами. Она не могла притянуть усилитель, но, возможно, могла призвать кое-что другое.

Ведь она уже проделывала подобное.

Рен поднялась на ноги и прижалась к прутьям решетки в попытке увидеть то, что скрывалось дальше по коридору. Рен не видела ее, зато знала– она точно там.

– Уиллоу? – прошептала Рен и тут же начала сомневаться в собственном плане. – Ты здесь? Ты меня слышишь? – Ее слова отдались эхом в пустом коридоре. Рен прикрыла глаза, сделала глубокий вздох и попробовала снова. Не только словами, но и силой мысли. – Уиллоу. Приди ко мне.

Тогда она ощутила это– низкую вибрацию в голосе, магию, которая пропитывала слова. Вспыхнул призрачный свет, и вот уже Уиллоу пролетела по коридору, сквозь решетку камеры. Рен не задумываясь вытянула руку и ощутила призрачный холодок на ладони.

Радость, которую она испытала при виде фамильяра, тут же угасла. И что теперь? Чем ей мог помочь дух? Рен опустилась на выступ, служивший ей кроватью, и птица-призрак последовала за ней.

Рен вздохнула: от потока воздуха дух Уиллоу расплылся, но потом материализовалась вновь.

По крайней мере, теперь девушка была не одна.

Но именно в этот момент ее разум решил вспомнить о Джулиане.

Он сказал, что его уже не вернуть. Но сердце Рен… ее сердце. Оно бушевало от ярости. На регента, на Хоука и Равенну… но больше всего на себя саму. Они были слишком глупы и упрямы, потратили впустую то время, что у них оставалось, вместо того чтобы наслаждаться каждой проведенной вместе секундой. Если бы только она могла вернуться в прошлое. Она сказала бы Джулиану, каким сильным и храбрым его считала, что больше всего восхищалась его добротой. Жители Южного моста восстали не потому, что он был наследником падшего Дома, а потому что знали, каким человеком он был. Он, как и когда-то его мать, всегда думал о своем народе.

Он заслуживал лучшего. Лучшего, чем двуличный дядя, который занял место его родителей. Лучшего, чем попытки убийства и объявления в розыск.

Лучшего, чем эгоистичная и безрассудная Рен Грейвен, которая предала его.

Лучшего, чем перерезанное горло, оборванная жизнь и тело, смытое прочь, в темноту.

Где же оно упокоится? И когда он восстанет?

И как ей теперь жить, не зная наверняка?

Неожиданно Рен вспомнился разговор с Джулианом после того, как она упала в Пролом. Она спросила, почему он вернулся за ней, отправился в место, населенное нежитью, хотя она явно была обречена.

– Но ты же выжила, верно? – сказал тогда он. – Я должен был знать.

Где-то в конце коридора послышались шаги, которые становились все громче.

– Уиллоу, – прошептала Рен. – Сможешь найти Джулиана? Кузнеца, моего… – Рен замолкла, вместо этого мысленно представив Джулиана. – Он мой друг. Ищи его, и если найдешь… Если он жив, чирикни один раз.

Шаги приближались, поэтому Рен поспешила добавить:

– Сначала помоги ему. Выведи его на поверхность, а потом уже возвращайся ко мне. Если найти его не получится, чирикни два раза. А если ты найдешь его тело… – Рен едва могла заставить себя произнести подобное. – Если он мертв, чирикни три раза.

Она понимала, что просит слишком много. Но у нее не было времени.

– Лети, – сказала она. Уиллоу поднялась с ее ладони и пронеслась прямо сквозь стену, растворившись как раз в тот момент, когда между прутьями решетки показался посетитель.

К ней снова пришел Хоук.

То, что в его руках не было подноса, подсказало Рен, что он намеревался либо поговорить… либо освободить ее.

– Наша мать прислала тебя? – с наигранным весельем поинтересовалась Рен. – Неужели нужно подготовить еще больше монстров?

Хоук ничего не ответил. Вместо этого он обернулся, как если бы ждал кого-то.

– Кстати о матерях и монстрах, – торопливо продолжила Рен, пока другой посетитель– определенно, Равенна– еще не появился. – Я думала, это некроманты управляют нежитью. Как ревенантами и фамильярами.

– Да… – нахмурился явно растерянный Хоук.

– Тогда скажи, – уточнила Рен, опершись спиной о каменную стену и скрестив руки на груди, – почему же ты служишь призраку?

Он на мгновение отвел взгляд.

– О чем ты?

– О, тебе прекрасно известно, о чем я, – злобно воскликнула Рен. Вскочив на ноги, она ткнула в брата пальцем. – Я ранила ее, но из пореза не вытекло ни капли крови. Вытащила нож из ее ботинка и нанесла рану глубиной в дюйм, а она даже не ойкнула. Я никогда не видела ее лица. К тому же она и сама могла помочь тебе пробудить железных ревенантов. Она же некромант, в чьих венах течет та же кровь, что и у нас. Но она больше не обладает способностями некроманта, верно? Потому что наша мать мертва.

Хоук сглотнул и отвел взгляд.

– Ты сказал, что колодец спас ваши жизни, – но при этих словах Рен поняла, что это не было совсем правдой. Хоук сказал, что колодец спас ему жизнь, так что теперь он в неоплатном долгу перед Равенной. Однако о жизни их матери он ничего не говорил.

Хоук покачал головой, на его лице отразилась мука. Плечи сгорбились от бремени, которое он нес всю жизнь.

– Для нее было уже поздно, да? – пробормотала Рен в попытке сложить все воедино. – Но как…

– К тому моменту, как Равенна прибыла сюда, – начал он тихо и подошел ближе к решетке, – она находилась в ужасном состоянии. Но мне было еще хуже. Я был бледен. Умирал с голоду. Ведь по пути она не останавливалась, чтобы меня покормить. У нее не было молока. Вот уже несколько часов я не издавал ни звука. Поэтому когда она наконец спрыгнула с лошади, то первым делом окунула в бассейн меня. Прошло всего пару секунд, несколько тяжелых ударов сердца, прежде чем