Ровно в семь магофон зазвонил видеовызовом. На экране появился князь Оболенский — высокий мужчина лет сорока пяти с проседью в густых тёмных волосах и аккуратно подстриженной бородой. Властное лицо с крупными чертами выражало сдержанное беспокойство.

— Прохор Игнатьевич, — начал князь без предисловий. — Не сомневаюсь, что вы уже видели публикацию Сабурова в Эфирнете с обвинениями в ваш адрес.

— Видел, Матвей Филатович, видел… Мятеж против законной власти, подстрекательство дворян к измене, самовольный сбор податей… — я усмехнулся. — Весьма творческий подход к формулировкам.

— Это не повод для шуток, — собеседник нахмурился. — Мне известно о скоплении ратных компаний во Владимире и нападениях на деревни вашей Марки. Я мог бы выдвинуть войска в Угрюм, но…

Князь сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Проблема в том, что у меня нет прямых доказательств причастности Владимира к атакам наёмников. Сабуров официально отрицает связь с ними, называя их «случайными разбойниками».

— Если разбойники случайно организовались в ратные компании и случайно атакуют только мои деревни, — иронично заметил я, — то да, всё это просто «совпадение».

Князь кивнул, в его глазах мелькнуло понимание. Как сюзерен и акционер Угрюма, он был прямо заинтересован в выживании и процветании Марки, но прямо об этом говорить не стал.

— Введи я войска для защиты вассальных территорий, Сабуров поднимет крик об агрессии Сергиева Посада. Что мы стягиваем войска у границы для вторжения во Владимирское княжество. Союзники могут поддержать его против «агрессора». Я не хочу полномасштабной войны, Прохор Игнатьевич. Никто не хочет…

Князь откинулся в кресле, его взгляд стал жёстче.

— При этом я не отказываюсь помочь вассалу в трудной ситуации. Разумеется, я могу проигнорировать складывающиеся риски и защитить свои… интересы в регионе. Но вы понимаете, что это будет означать для автономии вашей Марки?

Я молча кивнул. Армия Сергиева Посада в Угрюме означала конец моей независимости. Из маркграфа я превращусь в обычного наместника. К тому же, победа чужими руками не укрепит мой авторитет среди местного населения и соседних князей. Это моя война, и выиграть её должен я сам.

— Я не прошу прямого военного вмешательства, Ваша Светлость, — произнёс я, глядя собеседнику в глаза через экран. — У меня есть другое предложение.

Оболенский приподнял бровь в немом вопросе.

— Публично заявлю то, что думают многие владимирские дворяне — Сабуров узурпатор и убийца князя Веретинского. Я не признаю его легитимным правителем и призову всех вассалов Владимира к неподчинению. Потребую законной процедуры смены власти.

— Смелый ход, — задумчиво протянул Матвей Филатович, — но одних обвинений недостаточно.

— А если добавить кое-какие документы? — я многозначительно улыбнулся. — Скажем, о попытке диверсии Веретинского в Сергиевом Посаде? Показания захваченных пленных агентов? Информация о подрыве стены? Следы, ведущие во Владимир?

В памяти всплыли и другие козыри — предотвращённый теракт в Астрахани, связь Сабурова с Волкодавом, похищение моего кузена Святослава. Но эти карты стоило придержать.

Князь заинтересованно подался вперёд:

— Предлагаете скоординированную информационную атаку?

— После того, как я уничтожу наёмников. Сначала покажу силу, потом ударим информационно.

— Зачем такие сложности? — Оболенский прищурился. — Почему не опубликовать компромат немедленно?

Я глубоко вздохнул, готовясь озвучить главное:

— Потому что я планирую заявить о собственных претензиях на владимирский престол.

Тишина повисла между нами. Князь смотрел на меня, не скрывая изумления.

— Вы шутите?

— Нисколько. И готов отказаться от вассальной присяги Сергиеву Посаду для этого.

Оболенский моргнул. Потом ещё раз. Я видел, как за его внешним спокойствием работает холодный расчётливый ум. Отказ от вассалитета снимал с него обязательства защищать Марку, но и убирал угрозу втягивания в войну. А кроме того переводил противостояние из плоскости «князь против мятежного воеводы» в «борьбу за законную власть».

— Допустим, — медленно произнёс князь. — Но на каких основаниях вы претендуете на престол? У вас нет прав на Владимир.

— Древность рода Платоновых, — начал перечислять я. — Право сильного в условиях междоусобицы. Поддержка части владимирской знати — тот же граф Белозёров.

— Белозёров? Казначей Сабурова? — в голосе князя появился интерес.

— У каждого свои рычаги влияния, — уклончиво ответил я.

— Ах, да, в вашем остроге ведь живёт его дочь… — задумчиво протянул собеседник.

Оболенский откинулся в кресле. Я почти физически ощущал его размышления. Ослабить Владимир чужими руками. Возможно, посадить на трон если не вассала, то хотя бы лояльного союзника, а заодно убрать давнишнюю угрозу со стороны ближайшего и вечно враждебного княжества. Избежать прямого конфликта, но помочь ценному партнёру — «Угрюмые Арсеналы» приносили неплохой доход.

— Допустим, я готов обсуждать такой вариант, — медленно произнёс князь. — Что конкретно вам нужно?

— А что именно вы можете предложить в такой ситуации? — я позволил себе улыбку.

Князь усмехнулся:

— Ограниченная поддержка вашего начинания. Политическая — официальное заявление о признании Сабурова нелегитимным после вашего выступления. Караваны из Угрюма в Сергиев Посад получат княжеский статус и соответствующую охрану. Атака на них станет casus belli, чего Сабуров постарается избежать во что бы то ни стало. Финансирование найма одной-двух ратных компаний под вашим командованием.

Ухмылка Матвея Филатовича стала шире:

— Кроме того, совершенно случайно в ближайшие дни в запас уйдут полсотни опытных бойцов. Куда они отправятся после — это уже их личное дело.

— Весьма кстати, — кивнул я.

— Также окажу давление на нейтральных князей, предупрежу о последствиях вмешательства. И… — Оболенский прищурился, — надавлю на Демидова и Яковлева через торговые связи. Их руку в этом конфликте я вижу весьма отчётливо. Не нравится мне прецедент, когда какие-то купцы, пусть и крайне влиятельные, лезут в большую политику.

— Благодарю, Ваша Светлость.

Поддержка получалась существенной, но не чрезмерной.

— Теперь мои условия, — голос князя стал жёстче. — Победить должны вы сами. Никаких войск Сергиева Посада на территории Владимира. Если проиграете — я не смогу вас защитить.

— Понимаю и принимаю.

— Если вы проиграете, я не только потеряю ценного партнёра, но и дам Сабурову повод обвинить меня в поддержке пятой колонны на территории его княжества. Поэтому — план на случай провала. После вашего публичного выступления я немедленно опубликую расторжение вассальных отношений между Маркой Угрюм и Сергиевым Посадом.

Логично. Князь подстраховывался.

— И сроки, — продолжил Оболенский. —