— Дезинформация сработала? — спросил я, усаживаясь за стол.

— Ещё как, — усмехнулся Коршунов. — Во Владимире полностью поверили в эпидемию тифа и нехватку боеприпасов. Генерал Хлястин уже доложил Сабурову, что Угрюм на грани коллапса.

— Отлично.

— Но самое забавное не это, — начальник разведки достал из папки донесение. — Помните разгром Убойных Стрелков в Вышманово?

— Конечно.

— Так вот, их командир соврал о численности защитников. Доложил, что в деревне было целый отряд хорошо вооружённых бойцов. Признаться, что их разгромили трое наших парней, означало бы полностью уничтожить репутацию компании.

Я не сдержал ироничной улыбки. Ермаков, Лихачёва и Брагина действительно устроили наёмникам кровавую баню, используя подготовленные позиции и знание местности.

— И что решили во Владимире?

— А вот тут начинается самое интересное, — Коршунов откинулся в кресле. — Мы планировали создать видимость концентрации сил в Угрюме, чтобы спровоцировать атаки на деревни. Но после доклада о «десятках бойцов» в какой-то захудалой деревеньке генералитет Владимира окончательно уверился — вы действительно распылили армию по всему Пограничью.

— То есть ложь командира наёмников всё равно привела их к нужным нам выводам?

— И к неправильным действиям, — кивнул Родион. — Теперь они убеждены, что нужно методично вырезать деревни, уничтожая вашу дружину по частям. Ровно то, что нам и было нужно.

Я покачал головой. Война полна таких парадоксов — одна мелочь может направить события по совершенно иному маршруту. На наше счастье, этот маршрут вёл врагов прямо в ловушку.

— Что ещё?

— Контрразведка сработала. Поймали шпиона из Владимира, пытался пробраться к строительству фортов. Сейчас допрашивают.

— Хорошо. Значит, пора переходить к следующей фазе. Оставь меня, будь добр.

Кивнув, Родион вышел. А я обдумал текст, достал магофон и запустил функцию записи видеообращения.

Глядя прямо в объектив, я начал:

— Подданные Владимирского княжества, я, маркграф Прохор Платонов, воевода Марки Угрюм, обращаюсь к вам в час, когда ложь и беззаконие достигли предела.

Я сделал паузу, давая будущим зрителям время сосредоточиться.

— Человек, называющий себя князем Владимира, Михаил Сабуров, не имеет права на этот титул. Все мы знаем, при каких обстоятельствах погиб законный правитель — князь Веретинский. Странная смерть, слишком удобная для того, кто занял его место.

Голос стал жёстче:

— У меня есть все основания полагать, что Сабуров причастен к убийству своего предшественника. Всё указывает на спланированное устранение законного правителя.

Я наклонился ближе к камере:

— Но даже если отбросить обвинения в цареубийстве, посмотрите на его дела. Сабуров предал интересы Пограничья, бросив население на съедение Бездушным. Он использует наёмных убийц — отребье со всего континента — для уничтожения мирных деревень. Дети, женщины, старики вот-вот погибнут от рук его псов войны.

Пауза для эффекта.

— Поэтому я, как маркграф и защитник Пограничья, заявляю: не признаю Михаила Сабурова легитимным князем Владимира. Призываю всех честных вассалов не подчиняться узурпатору и убийце. Требую созыва Боярской думы для проведения законной процедуры смены власти во Владимирском княжестве.

Я выпрямился, завершая обращение:

— Справедливость восторжествует. Узурпатор падёт. Пограничье будет свободным.

Остановив запись, я сразу опубликовал видео в Эфирнете. Сабуров наверняка будет в ярости. Тем лучше. Чем больше эмоций, тем больше ошибок.

В дверь постучали. Вошёл дежурный дружинник:

— Ваша Светлость, постовые зовут. Какой-то гонец из Николополья прибыл, просит срочной встречи.

Николополье? Я нахмурился. Эти деревни отказались от нашего покровительства после истории с безумным воеводой Дроздовым. Они не присягали мне, а значит, не должны были стать целями наёмников.

— Ведите его сюда.

Через несколько минут в кабинет ввели измождённого мужчину лет сорока. Одежда порвана, лицо в грязи и ссадинах — видно, изо всех сил добирался через лес, избегая дорог. Вслед за ним прибыл и заинтересованный новой информацией Коршунов. Глава разведки, как и я, в последние дни почти не спал.

— Воевода, — выдохнул незнакомец, падая на колено. — Беда! Вооружённые бандиты захватили Николополье!

— Рассказывай подробно, — я помог ему подняться и усадил в кресло.

Мужчина жадно выпил предложенную воду и начал:

— Вчера на закате пришли. Человек сорок. С автоматами, в броне. Сказали — ратная компания «Чёрные Молнии», идут на юг по делам. Потребовали еду, ночлег. Староста не смог отказать — у нас и дружины-то нет после Дроздова…

Он помолчал, собираясь с силами.

— Заняли лучшие дома, выгнали хозяев. Начали грабить — забирают всё, что приглянется. К девкам пристают, молодых жён от мужей оттаскивают. Вчера двоих мужиков покалечили за то, что возмутились. Сегодня утром я выскользнул, пока большинство спало после попойки.

Я переглянулся с Коршуновым. Одна из ратных компаний, двигавшихся на юг для атаки наших деревень, решила «отдохнуть» в незащищённом поселении.

— Сколько в Николополье жителей?

— Сотня душ, Ваше Благородие. Половина — дети и старики.

— Понятно, — я встал. — Родион, собирай гвардию. Выступаем через двадцать минут.

Гонец удивлённо поднял голову:

— Вы… вы поможете? Но мы же отказались от вашего покровительства…

— Вы отказались от присяги, — поправил я. — Но остались людьми. А людей в беде мы не бросаем.

Собеседник опустил голову, плечи его дрогнули от облегчения:

— Я боялся, что скажете — сами виноваты. Спасибо, воевода! Люди не забудут!

— Иди поешь — нам понадобится проводник.

Когда гонец вышел, Коршунов хмыкнул:

— Ядрёна-матрёна! Интересное совпадение. Только вы опубликовали обращение против Сабурова, и тут же возможность показать себя защитником невинных.

— Война даёт много возможностей, — ответил я, проверяя глефу. — Главное — правильно их использовать.

Чёрные Молнии думали, что нашли лёгкую добычу.

Они ошибались.

Заключение! Старт нового тома!

Мы добрались до окраин Николополья как раз когда утренний туман начал подниматься от реки, окутывая деревню серой пеленой. Я поднял руку, останавливая отряд в последних кустах перед открытым пространством. Восемь бойцов моей гвардии замерли как статуи — результат улучшений Зарецкого делал их движения нечеловечески точными.

«Скальд, — мысленно позвал я фамильяра, — разведка».

«Разведка, разведка!.. — обиженно возмутился ворон. — Вечно обращаешься, только если тебе что-то от меня надо! У меня, между прочим, тонкая душевная организация. Вот ты знаешь, какой у меня любимый цвет? А? А⁈» — в голосе слышались явные нотки страдания.

«Орешки».

«Ну разведка, так разведка!» — тут же просиял Скальд, и вся обида мгновенно испарилась.

Чёрный ворон взмыл в туманное