Всё кончено.

Я смотрел на поверженного гиганта, на его искорёженный, дымящийся труп. И не чувствовал ничего. Ни радости победы, ни триумфа. Только глухую, ноющую пустоту в груди. И грусть. Странную, иррациональную грусть по этому куску железа, который ещё недавно был моим домом.

Я вспомнил, как мы с Лией сидели в этой самой рубке и смотрели на звёзды над пустыней. Как Миша травил свои дурацкие анекдоты про зомби-стоматологов, а Гоша хохотал так, что, казалось, сейчас проломит кресло. Я вспомнил запах кофе, который варил по утрам Карл, и вечное ворчание Фларка по поводу качества топлива.

Всё это происходило так давно. В другой жизни. В одной из двух моих прошлых жизней.

И вот теперь я сам уничтожил эту часть своего прошлого. Своими руками.

Высветилось сообщение от нейрочипа:

СОСТОЯНИЕ ОРГАНИЗМА: ПОСТБОЕВОЙ СТРЕСС.

ЧАСТОТА СЕРДЕЧНЫХ СОКРАЩЕНИЙ: 115 УД/МИН (СТАБИЛЬНО СНИЖАЕТСЯ).

УРОВЕНЬ КОРТИЗОЛА: ВЫСОКИЙ (ПИК ПРОЙДЕН). ПСИХОЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ОЦЕНКА: ОСТРАЯ МЕЛАНХОЛИЯ. РЕКОМЕНДАЦИИ: Для подавления экзистенциальной тоски и временного отключения совести рекомендована терапевтическая доза крепкого алкоголя (не менее 150 мл). В случае неэффективности — повторить.

Хм, эта электронная штука только что посоветовала мне набухаться с горя. Возможно, издевается. Я же, мать вашу, не могу опьянеть! Сплошное расстройство.

— Дорогой, ты в порядке? — тихий голос Кармиллы вырвал меня из воспоминаний. Она положила прядь мне на плечо. — У тебя такое лицо, будто ты не врага победил, а любимую собаку усыпил.

— Я в порядке, — глухо ответил я, не отрывая взгляда от дымящихся останков «Антеро». — Просто… это был хороший Волот.

Она ничего не ответила. Просто сжала моё плечо белой прядью чуть сильнее. И в этом простом жесте содержалось больше понимания и поддержки, чем в тысяче слов.

Да. Это был хороший Волот. Но его время вышло. Как и время моих прошлых жизней.

Пора двигаться дальше. Впереди нас ждёт Лиходар.

Вот только… теперь Кощей знает про моё секретное оружие…

Глава 20

Последний приют

Мы вышли из Диких Земель на рассвете.

Джунгли, которые несколько недель служили нашим домом, убежищем и персональным зелёным адом, остались позади, как дурной, но захватывающий сон.

Избушка тяжело переступила последнюю черту, отделявшую первобытный хаос от чего-то, что с большой натяжкой можно назвать цивилизацией, и остановилась. Я смотрел на раскинувшуюся впереди равнину, и на душе было странное, смешанное чувство.

Облегчение. И предвкушение.

— Ну вот, — раздался за спиной голос Лексы. — Кажется, мы снова в мире, где за убийство хотя бы выписывают штраф.

Я усмехнулся, не оборачиваясь.

— Не будь так уверена. В некоторых местах здесь за убийство могут и похвалить. Особенно, если убитый задолжал кому-то денег.

Мы продолжили путь. Ещё два дня спокойного размеренного пути через бескрайнюю стень. Рёв нашей гидравлики распугивал стада антилоп, которые, как водится, разбегались в стороны, топорща щупальцы на загривках. В киломентре от нас поблёскивал на солнце вытянутый силуэт «Мехатирана». Всё шло спокойно, никаких новых нападений.

А тишина, когда ты знаешь, что враг готовит удар, — всегда плохой знак.

Мы почти добрались до Пустоши, когда наткнулись на кое-что любопытное.

Впереди, в утренней дымке, виднелось поселение.

Маленькое, пыльное, оно выглядело так, будто его вырвали из старого вестерна и небрежно бросили посреди этой выжженной солнцем травы.

Несколько одноэтажных, сколоченных из чего попало, домишек. Широкая, пыльная главная улица. И одинокое здание, на котором криво висела вывеска «САЛУН „ПОСЛЕДНИЙ ПРИЮТ“». Не хватало только перекати-поля и парня в пончо, который задумчиво сплёвывает на землю. Хотя парень в пончо у нас есть. Это я.

— Боги, как здесь вообще можно жить? — выдохнула Лекса, подходя ко мне и становясь рядом. — Вокруг же кишит всякая дрянь. Монстры, бандиты, торговые агенты…

— Дешёвая аренда, — пожал я плечами. — И никаких назойливых соседей, которые сверлят стену в семь утра в воскресенье. Сплошные плюсы.

Она фыркнула, но я видел, что она тоже чувствует это. Напряжение.

Это место неправильное. Слишком тихое. Слишком… мёртвое.

— Зачем мы вообще сюда подошли? — тихо спросила Лия.

Я не ответил. Потому что не знал.

Просто заметили его на радаре, а потом у меня появилось это странное ощущение.

Какие-то отголоски. Психические.

И тут мы увидели их.

Они брели по главной улице, медленные, неуклюжие, с той безвольной целеустремлённостью, какая свойственна только мертвецам. Их одежда истлела, кожа имела нездоровый, сероватый оттенок, а движения были дёргаными, как у сломанных марионеток. Зомби.

— Некроботы, — процедил я, и моё хорошее настроение тут же испарилось, уступив место холодной, привычной ярости.

Это не просто ожившие трупы. Это работа альпов.

Их фирменный почерк. Они вживляют в мозг мертвеца чип, который позволяет управлять телом, как роботом. Накачивают мышцы специальным раствором, чтобы сохранить подвижность. Мажут кожу отвратителным консервирующим гелем. Дешёвая, эффективная и омерзительно практичная рабочая сила. Или пушечное мясо.

— Альпы, — выдохнула Лекса, и в её голосе прозвучала неподдельная ненависть. У неё с этими клыкастыми ублюдками свои счёты.

— Ага, — кивнул я. — Похоже, мы наткнулись на их маленькое, уютное гнёздышко.

Теперь понятно, что мой разум уловил здесь.

Их психическая вонь распространилась по округе, и я учуял их.

Я закрыл глаза и сделал то, чем в последнее время занимался каждый день в качестве тренировки. Я снял психические барьеры. Обычно я держал их наглухо запертыми, чтобы не сойти с ума от бесконечного ментального шума моего сумасшедшего экипажа. Но сейчас мне нужна информация.

Мир взорвался ощущениями.

Я почувствовал их всех. Каждую.

Лекса — клубок из праведного гнева, скепсиса и чего-то ещё, тёплого и колючего, что она тщательно прятала даже от самой себя.

Кармилла — полыхающий костёр из гордыни, скуки и хищного любопытства.

Сэша — фейерверк из восторга, мыслей о бабочках и острого желания что-нибудь потрогать.

Шондра — спокойное, глубокое озеро, на дне которого таились древние, мощные течения.

Ди-Ди — сложный, гудящий механизм, работающий на пределе мощности.

Роза — тихий, мудрый лес, полный скрытой жизни.

Лия — мягкое, изумрудное сияние, полное нежности и тревоги за меня.

Вайлет — холодный, упорядоченный поток чистых данных. Единственная, чьих эмоций я не ощущал. Сейчас она показалась холодным, успокаивающим пятном.

А затем, за пределами избушки, я наткнулся на них.

Их разумы напоминали багровое пламя. Горячие, яростные, полные ненависти. Они не просто злились. Они кипели. Они ждали нас. Они знали, что мы здесь. И они жаждали нашей