Голова ковбоя-зомби, описав в воздухе живописную дугу, шлёпнулась в пыль. Разделенная пополам монтировка бряцнула вниз. А обезглавленное тело, сделав по инерции ещё пару шагов, рухнуло следом.

И это стало сигналом.

Тишина взорвалась. Со всех сторон, из каждого дома, из каждого переулка, на нас хлынула толпа. Десятки, сотни некроботов, до этого притворявшихся мирными декорациями, теперь неслись на нас, рыча, спотыкаясь, размахивая всем, что попалось им под руку — лопатами, вилами, обломками досок, собственными оторванными конечностями.

— Ну наконец-то! — оскалилась Кармилла, и её белые волосы ожили, превращаясь в десятки смертоносных, извивающихся змей. — А то я уже начала скучать!

Начался танец. Почти танго.

Я не стал переходить на сверхскорость. Этого не требовалось. Я просто двигался, и мой «секач» пел. Он свистел в воздухе, оставляя за собой багровые росчерки. Я отсекал головы, рубил конечности, вспарывал гнилые торсы. Некроботы были медленными, неуклюжими. Они стали просто мишенями, почти как в тире. И я с наслаждением выбивал десять из десяти.

Мне уже давно требовалась разрядка.

Так что эти ребята нам повстречались очень вовремя.

Удар. Поворот. Уход с линии атаки. Ещё один удар.

Пропускаем мимо вилы, заходим сзади, голова летил. Пинок. Обезглавленная туша вонзает вилы в брюхо сородичу. Тот размахивает кувалкой, силясь достать меня. Вынимаем кувалду из его пальцев. Хрясь! Гнилые мозги вытекают из черепушки.

Я двигался плавно, экономно, каждый мой выпад был смертельным. Кровь — вернее, тёмная, густая жижа с привкусом гнили и синтетики, — брызгала во все стороны, но я умудрялся оставаться почти чистым. Это было искусство. Кровавое, жестокое, но всё же искусство.

Рядом со мной творила свою, особую магию Кармилла.

Её волосы распространились повсюду. Они хлестали, как кнуты, отсекали, обвивали шеи, ломали кости. Одна прядь, уплотнившись и заострившись, как копьё, пронзила насквозь сразу трёх зомби, нанизав их, как шашлык. Другая, разделившись на десятки тонких пучков, опутала целую группу мертвецов, и Кармилла с лёгким, изящным движением просто сжала их в один бесформенный, хрустящий ком.

— Фу, какая гадость! — морщила она носик, когда очередная капля гнилой жижи попадала на её безупречный наряд. — Эта гниль мне всю причёску испортит! Ты представляешь, сколько кондиционера уйдёт, чтобы отмыть это⁈

— Ты сама захотела участвовать. Так что не ной. Представь, что это такая спа-процедура, — усмехнулся я, снося голову очередному мертвяку. — Грязевые ванны. Очень полезно для кожи.

— Для твоей, может, и полезно! — фыркнула она, и её волосы, собравшись в один гигантский таран, с оглушительным треском впечатали в стену салуна особенно назойливого зомби. — А моя кожа и так идеальна! В отличие от некоторых!

Бой походил на абсурдный, жестокий балет.

Я — солист с острейшим клинком. Она — прима-балерина со смертоносной шевелюрой. А вокруг нас — кордебалет из разваливающихся на части мертвецов. Я чувствовал, как адреналин приятно течёт по венам, как мышцы поют от лёгкого напряжения. Давно я не получал такого простого, незамутнённого удовольствия от драки. Никакой тактики, никакой стратегии. Просто чистое, первобытное насилие.

Я вошёл в раж. Мой «секач» перемалывал всё, что попадалось на его пути. Я чувствовал, как уходит напряжение последних недель, как растворяется в этой кровавой мясорубке вся усталость и злость.

— Волк, ты там не слишком увлекайся! — снова раздался в ухе голос Беркута. — А то у тебя вид такой, будто ты нашёл работу своей мечты!

— Почти, старик! — крикнул я, уворачиваясь от летящей в меня оторванной руки. — Не хватает только хорошей музыки! Какой-нибудь бодрый кантри-рок подошёл бы идеально!

Через пару минут всё закончилось.

Последний некробот, лишившись обеих ног, отчаянно полз к нам, оставляя на пыльной земле тёмный, влажный след. Кармилла с брезгливым видом пришпилила его голову к земле одной из своих прядей.

На улице снова воцарилась тишина. Но уже совсем другая. Не мёртвая и гнетущая, а пустая. Тишина после бойни. Вся улица теперь завалена трупами. Вернее, тем, что от них осталось.

СОСТОЯНИЕ ОРГАНИЗМА: ПОСТБОЕВАЯ ЭЙФОРИЯ.

ЧАСТОТА СЕРДЕЧНЫХ СОКРАЩЕНИЙ: 110 УД/МИН (СТАБИЛЬНО).

УРОВЕНЬ ЭНДОРФИНОВ: ВЫСОКИЙ (ПИКОВАЯ КОНЦЕНТРАЦИЯ).

ПСИХОЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ОЦЕНКА: УДОВЛЕТВОРЕНИЕ, СНЯТИЕ НАКОПЛЕННОГО СТРЕССА.

АНАЛИЗ: Физическая активность в сочетании с уничтожением большого количества противников привела к выбросу «гормонов счастья».

РЕКОМЕНДАЦИЯ: Записать «уничтожение сотен зомби» в список эффективных антидепрессантов. При повторном возникновении экзистенциальной тоски повторить процедуру. Дешевле, чем психотерапевт, и гораздо веселее.

— Ну вот, — с удовлетворением сказала Кармилла, встряхивая волосами и брезгливо сбрасывая с них остатки чужой плоти. — Немного размялись. Надеюсь, основное блюдо будет повкуснее этой закуски.

Она посмотрела на свои руки.

— Боги, мне срочно нужен маникюр! И, возможно, огнемёт. Чтобы стерилизовать всё это.

Я убрал «секач» и оглядел поле боя. Да. Размялись неплохо. Но шоу только начиналось.

— Волк, я серьёзно! — драматично продолжала Кармилла. — Посмотри, во что они превратили мою укладку! Этот смрад въестся в волосы, придётся трижды мыть голову. А шампунь с экстрактом лунной орхидеи, между прочим, не на каждом углу продаётся.

— Можешь ополоснуть их в крови наших бледных друзей, — предложил я. — Говорят, отличная маска для волос. Укрепляет корни, придаёт блеск.

— Очень смешно, — фыркнула она, но я заметил, как её алые глаза хищно блеснули. — Хотя… в этом что-то есть.

Вампирша оглядела поле боя, и её волосы, ещё не до конца успокоившиеся после драки, слегка подрагивали, словно кобры, выискивающие новую жертву.

— Они всё ещё там, — сказала она, кивнув на покосившиеся домишки впереди. — Сидят в своих норах, как трусливые сурикаты. И злятся. Очень сильно злятся.

— Я чувствую, — кивнул я. Их ненависть была почти осязаемой. Она давила на виски, как низкое атмосферное давление перед грозой. — Что ж, пора вызывать главных действующих лиц на сцену. А то массовка уже закончилась.

Я сделал глубокий вдох, набрал в лёгкие побольше этого пыльного, пропитанного смертью воздуха. И позволил силе, дремавшей в моих голосовых связках, вырваться наружу.

— ЭЙ, ВЫ, АРИСТОКРАТЫ ПОМОЕЧНЫЕ! — мой голос прогремел над городком, заставив задребезжать стёкла в уцелевших окнах. — ХВАТИТ ПРЯТАТЬСЯ ЗА СПИНАМИ МЕРТВЕЦОВ! ВЫХОДИТЕ, ПОКА Я НЕ РАЗНЁС ВАШИ КУРЯТНИКИ ПО БРЁВНЫШКУ! ИЛИ ВАМПИРСКАЯ ГОРДОСТЬ ПОЗВОЛЯЕТ ВАМ ТОЛЬКО ИЗ-ЗА УГЛА ТЯВКАТЬ⁈

— Милый, ты добавь «щас как дуну,