Ермолай нахмурился:

— Воевода, как же так⁈ Ну хотя бы пяток бойцов прислали!..

— Да он и ружьё-то не поднимет, посмотрите на него! — крикнула баба из толпы.

Крестовский молчал, опустив голову. Привык к такому отношению за двадцать лет.

Я мысленно покачал головой. Метаморф был крепким мужиком под метр восемьдесят, с широкими плечами и сильными руками. Да, немного сгорбился от груза прошлого, но в его движениях читалась скрытая сила. Он спокойно стоял под градом оскорблений, не дёргаясь и не оправдываясь — признак человека, который точно знает, чего стоит. Но крестьяне видели только усталость в глазах и отсутствие воинской выправки.

— Когда дойдёт до сечи, сами увидите, на что он способен, — спокойно ответил я. — Во время последнего Гон он помог мне уничтожить Кощея. Тварь такую, по сравнению с которой и сотня охотников, что комар рядом с медведем.

— Вот этот-то помог?.. В кустах что ли отсиделся? — съязвил кто-то.

— Довольно! — мой голос лязгнул сталью. — Матвей будет вашим защитником. Примите его или нет — ваше дело. Но когда придут враги, он встанет между ними и деревней. И тогда вы поймёте, почему я послал всего одного человека.

Ермолай сглотнул:

— Простите, воевода. Мы… мы просто не ожидали.

— Я здесь не для того, чтобы нравиться, — хрипло заговорил Крестовский. — Знаю, как выгляжу. Я здесь, чтобы вы спали спокойно. Если враги придут, покуда я жив, ни один из них не войдёт в деревню.

Марфа с ребёнком робко подошла:

— А где жить-то будете?

— Мне без разницы.

— У меня изба пустует на краю, — неожиданно предложил тот самый парень, что кричал про алкаша. — Крыша течёт малость, но жить можно.

Крестовский кивнул:

— Подойдёт. Благодарю.

Уезжая, я обернулся. Жители обступили Матвея — кто-то предлагал еду, кто-то одежду получше. Недоверие ещё оставалось, но любопытство брало верх.

* * *

На околице деревни Вышманово остановилось трое лошадей. Дмитрий Ермаков первым спрыгнул с седла, его массивная фигура в броне из Сумеречной стали произвела впечатление настоящего железного голема. Тяжеловоз, доставивший бойца к деревне, облегчённо вздохнул и хлестнул хвостом себя по ногам.

За ним последовала Марья Брагина со снайперской винтовкой на спине, а затем Раиса Лихачёва, чьи движения отличались особой кошачьей грацией.

Навстречу троице спешил боярин Мещагин — грузный мужчина лет пятидесяти с окладистой бородой и озабоченным выражением лица. За ним семенили несколько деревенских мужиков с вилами и топорами.

— Где остальные? — выпалил боярин, оглядываясь по сторонам в поисках подкреплений. — Воевода Платонов обещал прислать защиту, а вас всего трое!

Ермаков снял с плеча пулемёт «Трещотку» и поставил приклад на землю. Оружие весило больше тридцати килограммов, но в руках усиленного бойца казалось игрушечным.

— Нас хватит, — коротко ответил он своим спокойным, чуть механическим голосом. — К вашей деревне движется отряд наёмников. Примерно семьдесят человек. Будут здесь через час-полтора.

Мещагин побледнел, его пухлые щёки задрожали.

— Семь десятков⁈ И вы втроём собираетесь их остановить⁈

Марья Брагина усмехнулась, проверяя оптический прицел винтовки.

— Боярин, мы не простые солдаты. Маркграф прислал своих лучших. Но нам нужна ваша помощь — спрячьте женщин и детей по домам, заприте ставни, забаррикадируйте двери.

— А мужчины? — спросил один из крестьян, покрепче сжимая рукоять топора.

Раиса Лихачёва обвела взглядом собравшихся.

— Кто умеет стрелять из ружья — на чердаки и колокольню. Остальные — по домам. Не геройствуйте, это профессиональные убийцы. Мы справимся, но вам лучше не путаться под ногами.

Боярин тяжело вздохнул, понимая безвыходность ситуации.

— Ладно, делайте что знаете. Митрий, Савва — бегите по дворам, пусть все прячутся. Фрол — собери охотников, раздай им порох и дробь.

Деревня забурлила как потревоженный улей. Женщины хватали детей и уводили в дома, мужчины заколачивали окна досками, старики тащили к крыльцам бочки с водой на случай пожара. Усиленная троица тем временем изучала местность.

— Главная дорога проходит прямо через центр, — отметила Брагина в амулет связи, забираясь на крышу амбара. — Отсюда простреливается вся площадь.

Ермаков занял позицию прямо у въезда в деревню, усевшись на поленницу. В броне из Сумеречной стали он не нуждался в укрытии — панцирь выдержал бы прямое попадание из гранатомёта. Пулемёт он держал на весу, словно обычную винтовку.

— Пусть попробуют прорваться через меня, — выдохнул он.

Лихачёва растворилась в тенях между домами, используя свой дар тенеброманта для разведки вражеских позиций.

— Если попытаются обойти, засеку заранее.

Прошёл час томительного ожидания. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багровые тона. Мещагин нервно расхаживал у своего дома, то и дело поглядывая на дорогу. Несколько охотников с ружьями залегли на чердаках, дрожащими руками проверяя оружие.

Внезапно с неба спикировал крупный ворон и громко каркнул три раза. Скальд — фамильяр маркграфа, посланный следить за передвижениями врага.

— Они здесь, — Ермаков передёрнул затвор пулемёта. — Боярин, уходите в дом. Быстро!

Мещагин не стал спорить и юркнул за дверь. На улицах Вышманово воцарилась зловещая тишина. Только ветер гонял пыль по опустевшей площади да скрипели незакрытые ставни.

Марья прильнула к прицелу, выравнивая дыхание. Раиса исчезла в тенях, готовая ударить с неожиданной стороны. Дмитрий положил палец на спусковой крючок.

Из-за поворота дороги показались первые машины. Наёмники ехали нагло, не ожидая сопротивления от простой деревни. Но они ещё не знали, что Угрюм прислал не простых защитников.

Глава 21

Матвей Крестовский стоял посреди центральной площади деревни Крутояк, наблюдая за приближающимися машинами. Октябрьский ветер трепал его аккуратно подстриженные тёмные волосы с проседью. В карих глазах теплилась искра жизни, хотя по осанке было видно — человек несёт тяжёлый груз прошлого. Метаморф скрестил руки на груди и терпеливо ждал.

Два десятка наёмников въехали в деревню на паре древних Волгарей без всякой разведки, громко переговариваясь и смеясь. Машины едва тащились, кузова были латаны-перелатаны кусками жести разных цветов, а из глушителей валил чёрный дым. Стальные Псы — так называла себя эта ватага отребья, недалеко ушедшая от обычных бандитов. Их командир, щуплый Митька Лихой, высунулся из окна первой машины.

— Глядите-ка, братцы! — заржал он, заметив одинокую фигуру на площади. — Деревенщина решила нас встретить! Сельский дурачок, не иначе!

Наёмники расхохотались. Кто-то выстрелил в воздух для острастки. По домам, как встревоженные курицы-несушки, захлопали ставни — жители прятались, затаив дыхание.

— Эй, мужик! —