Я усмехнулся. Мой старый девиз гласил: «Перед лицом абсолютной силы любые хитрости теряют смысл». Но иногда нужно позволить врагу поверить в свою хитрость, чтобы в решающий момент показать эту самую абсолютную силу.

* * *

Арсеньев с Сазановым умудрились сделать прототип в два раза быстрее обещанного. Да, по неопытности заставили треснуть один крупный кристалл, да, чуть не спалили мастерскую из-за неожиданного всплеска энергии, но результата добились.

В результате первый готовый защитный артефакт вместе с охраной я повёз в Крутояк — одну из трёх деревень, что после ярмарки сами попросились под протекторат Угрюма.

Конечно, могли бы доставить артефакт Евсей или кто-то из магов, но я решил ехать сам. В конце концов, эти деревни только недавно попросились под мою защиту — личное появление маркграфа произведёт куда больший эффект, чем визит очередного посланника. Люди должны видеть, что их новый сюзерен не сидит в тёплой цитадели, а сам приезжает устанавливать защиту. Это инвестиция в лояльность, которая окупится сторицей.

К тому же артефакт требует тонкой магической настройки — нужно привязать защитные контуры к местному ландшафту, откалибровать резонанс с энергетическими линиями. Теоретически с этим справились бы Сазанов или Арсеньев, но они сейчас на пределе сил создают новые артефакты в мастерской. Отвлекать их от производства ради одной установки — непозволительная роскошь.

А главное — мне нужно своими глазами оценить обстановку в Крутояке. Одно дело слушать доклады, другое — лично пообщаться с жителями, почувствовать настроения, увидеть, как на самом деле обстоят дела с обороной и снабжением. Заодно проверю местного старосту — человек вроде бы надёжный, но после стольких предательств я предпочитаю убеждаться лично. Несколько часов беседы скажут мне о нём больше, чем десяток рапортов от подчинённых.

— Вот и обещанная защита, — объявил я собравшимся на площади жителям. — Как и договаривались, Угрюм защищает своих.

Староста Ермолай, седобородый мужик, смотрел на привезённый артефакт с любопытством:

— И что эта штука делает, воевода?

— Создаёт защитный купол над всей деревней. Но сначала плохие новости. Мне стало известно, что князь нанял отряды наёмников для карательных рейдов против деревень, перешедших под мою руку. Крутояк — одна из деревень, что ближе всех к Владимиру, так что по вам ударят первыми, чтоб другим неповадно было

Толпа зашумела. Женщины прижали детей к себе. На лицах крестьян читалась откровенная паника

— Когда? — осипшим голосом спросил Ермолай.

— День, может два. Поэтому я и спешил с барьером.

— И эта штука нас защитит?

— Да. Купол не пропустит ни стрелы, ни пули, ни вражеской магии. Но есть одно условие — нужна капля крови от каждого жителя.

Толпа отшатнулась.

Ермолай, ещё неделю назад просивший принять их под нашу защиту, теперь выглядел встревоженным:

— Воевода, мы благодарны, но… кровь? Вы не говорили про кровь!

Октябрьский ветер гнал по площади жёлтые листья. Крестьяне кутались в зипуны и армяки — холода пришли рано в этом году.

— Капля крови нужна, чтобы барьер отличал своих от чужих, — пояснил я. — Иначе он будет пропускать всех подряд.

— Это ворожба нечистая! — выкрикнула какая-то баба из толпы. — Кровью только с дьяволом договоры подписывают!

Я спешился и подошёл к старосте:

— Ермолай, ты сам неделю назад говорил: «Владимир нас не бережёт, только подати дерёт». Помнишь?

— Помню, но…

— Ты просил защиты. Я привёз защиту. Но она требует вашего участия. Барьер — это не стена из камней, это живой щит, который должен знать, кого защищает.

Достав кинжал, я полоснул по ладони и капнул на янтарный артефакт:

— Вот моя кровь. Я связываю себя с защитой вашей деревни. Но одной моей крови мало — барьер должен признать вас своими хозяевами.

— А если не дадим? — спросил Ермолай.

— Тогда останетесь без защиты, — прозаично ответил я. — Я не собираюсь вас неволить. Вы просили протекторат — я дал. Вы просили защиту — я принёс. Но если страх перед каплей крови сильнее страха перед врагами… — пожал плечами.

Вперёд вышла молодая женщина с ребёнком:

— Я дам кровь. Мы же сами просились под защиту Угрюма, так чего теперь бояться?

— Марфа, не смей! — крикнул какой-то мужик, видимо, муж.

— А ты что предлагаешь? — огрызнулась она. — Опять в лес бежать, когда наёмники придут? Октябрь на дворе, ночью заморозки! Себя не бережёшь, так о малыше подумай!

Из толпы вышел мужик лет сорока:

— Воевода прав. Мы сами просили защиты. Глупо теперь отказываться из-за суеверий.

— Это не суеверия, это вера! — возразил Ермолай.

Я подошёл к нему:

— Ермолай, помнишь старинные обряды побратимства? Когда воины кровь смешивали, чтобы братьями стать?

— То другое дело было…

— То же самое. Только вместо двух человек — вся деревня становится единой. Барьер — это ваше единство, данное вам в виде щита.

Староста колебался. Люди начали выходить вперёд — сначала по одному, потом группами.

— Мы же для этого и шли к воеводе!

— Хватит бояться всего подряд!

— Лучше каплю крови, чем сгоревшая деревня!

Через четверть часа больше половины деревни стояло в очереди.

Ермолай тяжело вздохнул:

— Ладно. Сами напросились на протеХторат, теперь отступать поздно. Но если что…

— А ты мне не угрожай, — отрезал я. — У меня таких деревень, как ваша, десяток, и о каждой нужно позаботиться. Потому что иначе здесь через неделю будет пепелище.

Собеседник смешался.

— Да понял я, воевода, чего ж не понять…

Когда полупрозрачный купол на миг проявился над Крутояком, дети восторженно закричали.

— Красиво, — признал Ермолай.

— Это ваша защита, за которой вы пришли в Угрюм. Но барьер — не единственная надежда, — сказал я. — В деревне останется заступник.

Повернувшись, я наблюдал, как мой спутник спешился — мужчина средних лет с усталым, но уже не безнадёжным взглядом. Тёмные волосы с ранней проседью аккуратно убраны назад, открывая осунувшееся, но чистое лицо. В карих глазах мерцал неяркий, но упрямый огонёк — как у человека, решившего попробовать жить заново.

— Это Матвей Крестовский. Маг-метаморф, ветеран позапрошлого Гона. Он будет жить здесь и защищать деревню.

Толпа зашумела недовольно.

— Это что за доходяга? — выкрикнул кто-то сзади.

— Мы что, не заслужили нормальную дружину? — возмутился молодой парень. — Какого-то алкаша нам