Кряхтя поднялся и огляделся. Вокруг простиралось море красноватого песка. Я до черных точек в глазах осматривал пустыню. Не на пустом месте тут сделали проход. До него надо как-то добираться, а значит, должно быть что-то. Следы стоянок, указатели, менгиры или… оазис!

Пятно зелени мелькнуло в окуляре всего на мгновенье, но я тут же вернулся к нему. Сомнений нет. Оазис, и теперь я точно знал свой следующий шаг!

Прямо наверху прикинул азимут движения, мысленно проложив линию от грота до оазиса, и приметил пару попутных ориентиров. По всему выходило, что часа три-четыре мне прошагать придется. Днем я умру на полпути, а если стартануть вечером, то в сумерках можно прозевать не такой уж и большой клочок зелени. Пожалуй, с утречка завтра и отправлюсь. Как раз отдохну от подъёма.

Сделал пару экономных глотков воды и пошел назад. Спуск дался полегче, но всё равно к концу пути уже так начало жарить, что окутавшая меня темень пещеры вызвала стон облегчения.

Когда только выпал из портала, атмосфера пещеры показалась мне жаркой и душной. Сейчас же, валяясь на убогом ложе, я наслаждался ею. Неприятно начало пощипывать руки и шею. Кожа на них покраснела и казалась горячей.

Обгорел!

Так, надо из банданы соорудить шейный платок и не забыть сунуть в карман пару строительных перчаток.

***

Время было недалеко до полудня, когда я наконец-то дохромал до оазиса. Последний час пришлось тратить драгоценную воду на смачивание головы, иначе я падал от теплового удара. Раскалённый песок немилосердно жёг ноги сквозь тонкую подошву летних кедов. Песчинки, мгновенно набившиеся внутрь, натирали и так страдавшие ступни.

Но все мучения вынес не зря!

Передо мной расстилался полноценный оазис. Небольшой водоём, окруженный высокой травой и невысокими деревцами, мог дать мне приют.

Главная находка ждала меня в самом конце. Обложенное камнями кострище. Старое, припорошенное песком. Тут есть жители, и они посещают это место, а значит, есть надежда с ними добраться до более обжитых мест. При этом я старательно гнал от себя мысль, что даже на земле гуманизм получил распространение не так давно и далеко не везде. А вот лет триста назад одинокий чужак считался законной добычей, потенциальным бесплатным рабом, а то и подарком богов в виде главного блюда к праздничному по такому делу пиру.

Прямо возле кострища я и решил обустроить свой бивак. Под картон соорудил подложку из травы, из валежника – навес и заготовил запас топлива. Кстати, сухого дерева валялось довольно много, что явно плохой знак. Ведь если это место часто посещали, то такого запаса не накопилось бы.

Легкий ужин заметно сократил мои невеликие запасы еды.

«Чувствую, скоро здешнее поголовье ящериц и змей изрядно сократится», – с этой мыслью я улегся спать.

Разбудил меня холод. Да, пещера так не остывала, а может, прогревшиеся за день скалы, не давали так разгуляться холоду? Дрожащими руками я запалил костер и до утра ютился возле него.

Чуть забрезжил рассвет, я сразу отправился к пещере. Возникли опасения, что хоть скальную гряду и видно вполне отчетливо, а саму пещеру придется поискать. Но, видимо, образ входа так врезался мне в память, что я издали увидел нужную скалу.

Конечно, ждать у моря погоды – самое тупое занятие в моём положении. Вначале надо обжиться. Возле портала осталось немало полезного. Надо перетащить сюда.

***

Набившаяся ватой в уши тишина приветствовала мое пробуждение. Вой бури мешал спать всю ночь, а тучи песка полностью скрыли местную исполинскую луну. Хорошо, что я изначально расположил стоянку в низине, ограниченной с одной стороны мощным барханом, а с другой – густым с переплетшимися ветвями кустарником. Невысокое, но крепкое деревце дарило тень и надежный якорь для моей самодельной микропалатки. Впрочем, ее крохотный размер прошлой ночью сослужил хорошую службу, поскольку низкая парусность не позволила порывам ветра унести ее в переплетение песчаных смерчей. И меня вместе с ней.

Припасы тоже почти не пострадали, их лишь присыпало песком. Уцелел даже небольшой склад, на который я, за неимением других занятий, стащил всё барахло из пещеры. Сделал я это не просто так. Очень уж приметные вещицы, а я хотел оставить этот незаметный и, очевидно, забытый грот в изначальном состоянии. Отброшенный на эмоциях ключ от портала я потом нашел и спрятал в неприметную щель в стене пещеры, присыпав сверху каменной крошкой и песком.

Привычная ко всему пустынная растительность тоже чувствовала себя неплохо. И сейчас будто отряхивалась ветром от обсыпавшего всё вокруг песка.

Какой я молодец, пережил такую засаду!

И даже ничего важного я не потерял. Бережно стряхнув мелкий песочек, припорошивший окуляры ставшего почти родным бинокля, осмотрел горизонт. Наивно надеяться, что пролетевшее бедствие обнажит какие-нибудь руины или еще что-то интересное. Но я надеялся. Да и за неимением телевизора любование окружающим пейзажем стало моим главным досугом.

Глава 3

Глава 3

За невидимой человеческим глазом упругой пленкой защитного круга истошно свистел и шептал песчаный вихрь. Мощный амулет защиты от ветра и песка не справлялся со свирепостью стихии. Люди испуганно жались в центре, поближе к костру, с надеждой смотря на зависшую в метре над землей фигуру. Мускулистый мужчина с синей кожей парил, медленно вращаясь в воздушных потоках. Джинн направлял свою силу, усмиряя прилегающий кусочек бури и ослабляя давление на барьер.

Вначале Ахмад ибн Фадлан к присоединению необычного попутчика к своему каравану отнесся с опаской. Джинны слыли могущественными и опасными существами. Закон пустыни суров. Если ты не можешь постоять за себя, то станешь добычей тех, кто сильнее. Ахмаду не раз приходилось спасаться от желающих поживиться его добром, равно как и вдали от обжитых земель прихватывать небольшие группы путников или беспечных одиночек. К глубокой печали Ахмада, в присутствии джинна привычный приработок грозил неминуемой карой. Но, с другой стороны, и опасность самому стать жертвой нападения снижалась. А теперь, когда налетел этот проклятый самум, и лишь магия могучего бессмертного спасала караван от страшной гибели, он и вовсе возблагодарил Судьбу за такую своевременную помощь.

Затем караванщик перевел взгляд на своих людей. Многие уже на грани паники.

И старый