Он, высокий и худощавый, управлял змеями из Потока на уровне на порядок превосходящем Каэлена. Он отправлял их вперед, и они, жертвуя собой, активировали ловушки, указывая ему безопасный путь. Он двигался сразу за следователем, его змеи расчищали дорогу для остальных.

— Мои змеи чуют энергетические аномалии, — прокричал он, — но здесь их слишком много! Они теряются!

Мастер иль Полар, занявший второе место, использовал вспышки света чудовищной мощности. Они не только разрушали нити на своем пути, но и ослепляли сенсорные Буйства, создавая кратковременные окна для продвижения.

Он двигался скачками, как молния, оставляя после себя ослепительные шлейфы. Когда группа попадала в особенно густой участок паутины, он выкрикивал:

— Отведите взгляд! — и выпускал сферу чистого света, которая на секунду выжигала все иллюзии и маскировочные поля, обнажая смертоносное переплетение нитей, что позволяло главам Альриша и Регул работать эффективнее.

Глава клана Альриша не сопротивлялся атакам, а перенаправлял их. Когда нити сжимались вокруг него, он проворачивался, и они запутывались сами в себе, а энергетические выбросы он отклонял в стороны, заставляя их разрушать соседние ловушки.

Он прикрывал тыл группы, следил, чтобы паутина не сомкнулась за их спинами, и помогал Регулу, перенаправляя часть атак, которые тот принимал на себя, в уязвимые точки барьеров.

Наконец, глава Регул. Он не уворачивался. Он шел напролом, облаченный в доспех из сгущенного Потока, который клокотал молниями.

Каждый его удар мечом, каждый шаг, сопровождаемый громовым раскатом, разрывал десятки нитей. Он был тараном, грубой силой, которая, казалось, могла сокрушить все на своем пути.

Но даже он начал прислушиваться к другим, экономя силы и пробивая бреши именно в тех местах, которые указывали его временные союзники.

Они пробивались долго. В общем счете почти полчаса. Если бы паутина не была сплетена вокруг Ананси, без которого я не мог никуда деться, я бы успел уже сто раз сбежать.

А так приходилось просто наблюдать за их продвижением, чувствуя, как гибнут мои ловушки, как расходуется энергия, вплетенная в паутину. Они были измотаны, их лица залиты потом, одежды порваны и обуглены в некоторых местах, но их решимость не ослабевала. Они были последним и самым грозным эшелоном.

И вот, прорвав последний слой искажающего пространство Буйства, они вышли на открытое пространство. Пятеро представителей планеты, запыхавшиеся, но не сломленные, оказались на берегу черного, зеркально-гладкого озера в самом сердце долины.

Пожалуй, я мог бы попытаться дать бой. Сейчас, когда они были измотаны, а я свеж и полон сил, ведь заранее установленные ловушки не тратили Поток.

Но в этом случае, если бы я проиграл, меня бы ждала стопроцентная смерть. Обсуждать что-то они бы точно не стали. И это меня не слишком-то устраивало.

Я вышел к ним из тени скал, но на этот раз не как проекция отблеска, а в своем истинном энергетическом теле.

— Вы проделали впечатляющий путь, — поприветствовал их я. — Но давайте все-таки вы объясните мне, зачем тратить силы впустую, пытаясь сохранить систему, которая сама себя изжила? Я предлагаю вам не капитуляцию, а союз. Послушайте меня, и я покажу вам путь не только к преодолению кризиса Холодной и Яркой Звезд. Я выведу всю Тихую Звезду на принципиально иной уровень бытия. Представьте, что скрывается за гранью Сдвига Тверди. Вы все сможете оказаться там уже через десяток-другой лет. Разве не заманчиво?

В ответ раздался хриплый, усталый смех. Это засмеялся победитель турнира от Альфарда, вытирая кровь с рассеченной щеки.

— Союз? С тобой? Ты, кто сеет хаос и нарушает многовековые устои? — его голос был полон презрения. — Ты говоришь о новых уровнях, но сам едва достиг Острова Пепла. Где доказательства твоих слов? Где твои великие открытия, кроме тех, что сеют смуту среди черни? Или ты просто пытаешься купить время, пока твои посланцы разносят твой яд по другим городам?

— Довольно риторики, — холодно парировал следователь Октанта, его взгляд был буравом, пытающимся просверлить мою энергетическую форму. — Твои слова — дымовая завеса. Ты будешь схвачен. Ты передашь все свои наработки — и по новой практике, и по всему остальному, что ты исследовал. А затем ты продолжишь трудиться на благо Тихой Звезды, но уже под нашим неусыпным контролем. Твой гениальный ум будет служить нам, а не твоим безумным планам. Сопротивление бесполезно.

Глава Регул, все еще в своем потрескивающем доспехе из молний, шагнул вперед, его взгляд был тяжелым и неумолимым, но в нем читалась не просто ярость, а холодная, клановая логика.

— Архан и Курт. Выдай их. Предательство клана — величайший грех. Но для них все-таки может быть найдено место. Под строгим надзором, конечно. Где они?

Я выдержал его взгляд.

— Архан и Курт находятся в безопасном месте, — мои слова прозвучали абсолютно ровно, без единой ноты эмоций. И это было правдой: я отправил их прочь из долины за два дня до финала большого чемпионата. — Там, где их еще очень и очень долго никто не найдет. Даже вы. Что касается вашего предложения… — я сделал небольшую, почти театральную паузу, давая им надежду, что их манипуляции возымели действие. — Я согласен.

Глава 21

Мое физическое тело, чудовищного паукообразного Ананси, они погрузили в глубокий паралич, опутав его десятками толстых цепей из сплава, поглощающего Поток. Каждое звено гудело от подавляющей энергии, а их вес заставлял его многочисленные конечности заходиться сковывающей болью, которую я чувствовал даже сквозь притупленное сознание Ананси.

Они оттащили эту неподвижную глыбу плоти и металла в главный исследовательский институт Серканы — массивное здание из белого камня и сияющего синего кристалла, известное своими прорывами в потоковых технологиях.

Меня притащили в подземную лабораторию. Вокруг возвышались стены из черного, матового металла, испещренные сложными узорами из потоковых кристаллов, которые мерцали тусклым синим светом.

По периметру стояли странные аппараты с щупальцами из полированного металла и хрустальные сферы, внутри которых клубился туман сгущенной энергии. Воздух был стерильным и холодным, пахнущим озоном и металлом, а тишину нарушал лишь низкий гул работающего где-то глубоко под полом реактора.

В центре стояла клетка. Не решетчатая, а монолитная капсула из того же поглощающего сплава, что и цепи, с единственным иллюминатором из толстого мутного стекла.

Когда массивная дверь захлопнулась за Ананси, я ощутил, как пространство внутри капсулы наполнилось густым, давящим молчанием. Это была не просто звукоизоляция.

Это был абсолютный экран, блокирующий любые внешние вибрации Потока и не выпускающий наружу мою энергию. Я был заперт в энергетическом коконе внутри физической тюрьмы.

Снаружи, за стеклом, выстроилась охрана — шестеро