Но хаос продолжался недолго. Буквально через минуту в лагере началось организованное движение. Воины орды быстро строились, командиры отдавали приказы, лучники готовились к ответному обстрелу.
— Дисциплина отменная, — отметил я, наблюдая за происходящим. — Смятение преодолели очень быстро.
Тут в атаку пошла литовская пехота. Войтех лично вёл своих людей в бой, размахивая мечом и выкрикивая боевые кличи. Литовцы бежали плотной группой, прикрываясь щитами от стрел.
Но воины орды встретили их готовыми. Часть осталась прикрывать лагерь, а часть на конях выскочила навстречу атакующим. Началась рубка.
И тут я увидел то, чего не ожидал. Степные воины сражались не как обычная конница — с налёта, полагаясь на силу удара. Они маневрировали, стреляли на скаку, уклонялись от ответных ударов. Очень мобильная, очень эффективная тактика.
— Теперь моя очередь, — сказал я и повёл смоленскую конницу во фланговую атаку.
Удар получился мощным. Мои всадники врезались в строй орды, смяли несколько десятков воинов, прорвались к центру лагеря. Но затем противник быстро перестроился и окружил прорвавшихся.
Началась жестокая схватка. Воины орды дрались умело и храбро, не уступая в искусстве русским дружинникам. Их сабли были острыми, луки — мощными, кони — быстрыми.
Но главное преимущество было в другом. Они сражались как единый организм — координированно, согласованно, без излишней личной храбрости, но и без трусости.
— Отступаем! — крикнул я, поняв, что продолжение боя ни к чему хорошему не приведёт.
Отступление прошло организованно. Сначала отошли лучники, потом пехота, последней — конница. Воины орды попытались преследовать, но не слишком активно. Видимо, действительно имели приказ не отвлекаться.
Через час мы остановились в безопасном месте и подвели итоги боя. Потери были умеренными — убитых тридцать человек, раненых в два раза больше. У противника потери выглядели примерно такими же.
— Ну и как они? — спросил Войтех, перевязывая рану на руке.
— Сильные, — честно ответил я. — Очень сильные. Дерутся не хуже наших, а дисциплина у них лучше.
— И что это означает?
— Означает, что лёгкой победы не будет. Придётся напрягать все силы.
Но главные выводы я сделал не о силе противника, а о его тактике. Воины орды полагались на мобильность, стрельбу из луков, быстрые маневры. В открытом поле они были почти непобедимы. Но у такой тактики есть и слабости.
— Они не любят штурмовать укреплённые позиции, — сказал я Конраду, когда мы возвращались в Смоленск. — Предпочитают манёвренную войну.
— И что из этого следует?
— То, что в городе мы можем их остановить. Если создадим правильную оборону.
— А в поле?
— В поле против них нужна особая тактика. Не лобовая атака, а что-то более хитрое.
Поход дал мне ценную информацию. Орда была сильным, но не непобедимым противником. Главное — правильно использовать свои преимущества и бить по их слабостям.
Вернувшись в Смоленск, я сразу же собрал военный совет. Нужно было делиться выводами и корректировать планы обороны.
— Враг серьёзный, — начал я. — Но не настолько страшный, как рассказывают. Они сильны, но не всемогущи.
— Какие у них слабости? — спросил Мирослав.
— Несколько. Во-первых, они не любят штурмовать крепости. Предпочитают брать их измором или хитростью. Во-вторых, их тактика заточена под степную войну. В лесистой местности они менее эффективны.
— А ещё?
— Ещё они
