Алиса тихо паниковала. Я закрыл глаза, отключаясь от паники Лис и отчаянного напряжения Ам'Нир'Юн. В этом состоянии, когда время замедлилось до предела, я увидел то, что не видел раньше — узоры жизни.

Перед моим внутренним взором раскрылся мир, невидимый для обычного глаза. Клетки и ткани, рисовали сложнейшие энергетические схемы, мерцающие в такт биению сердца. Каждая клетка Локи излучала свой уникальный свет — золотистый, с оттенками янтаря. Это был его генетический код, его биологическая подпись, его «я» на самом фундаментальном уровне. А рядом, в созданных мною ногах, светились другие узоры — холодные, синеватые, с фиолетовыми прожилками. Это был код волкера, чуждый, мёртвый, отвергнутый организмом Локи.

И вдруг я понял. Руна Исцеления работает только с тем, что уже существует. Она может залечить рану, восстановить повреждённую ткань, но она не может изменить природу клеток. Она не может заставить организм принять чужеродные ткани как свои собственные. Руна, как бы мощна она ни была на серебряном ранге, просто пытается залатать трещину между двумя частями разных организмов, но не в силах сделать их единым целым.

Но Руна Плоти… Руна Плоти может. Это и есть её предназначение.

Я почувствовал, как во мне просыпается новое понимание. «Биоинженерия» — неправильное и некорректное название, это было творение жизни на самом фундаментальном уровне. Просто пришить ноги мало, нужно перепрограммировать саму суть этих тканей, заставить их «говорить» на том же языке, что и организм Локи.

С усилием, которое казалось невероятным, я проник разумом в границу стыка. Внутри моего видения я заметил, как золотистые узоры Локи и синие узоры новых ног взаимно отталкиваются, как два противоположных полюса у магнита. Я сосредоточился на самом тонком уровне — на уровне ДНК, на уровне белковых структур, на уровне тех самых молекул, которые определяют, что «своё», а что «чуждое».

Я начал работать. Сначала я создал мост из энергии между двумя частями. Тончайшие нити, неразличимые даже в моём видении, соединили золотистые и синие узоры. Затем я начал менять синие линии схемы, постепенно приближая их к золотистым. Я не стирал их полностью — это убило бы ткани — но я вносил изменения, как художник, корректирующий рисунок.

Я видел каждую аминокислоту, каждую пару нуклеотидов. Изменял белковые маркеры, которые иммунная система распознавала как чужие. Перепрограммировал гены, отвечающие за распознавание «своего» и «чужого». Это было как дирижировать оркестром, где каждая нота была отдельной молекулой, отдельной клеткой.

С каждым изменением сопротивление организма ослабевало. Я видел, как синие узоры медленно приобретают золотистые оттенки, как два потока начинают смешиваться, создавая новый, уникальный узор. Это был не просто симбиоз, это было рождение чего-то нового, третьего, что принадлежало и Локи, и волкеру одновременно.

Работа была невероятно тонкой. Одно неверное движение, одна неправильно изменённая молекула — и всё рухнет. Я чувствовал, как Звёздная Кровь стремительно утекает из моего резерва. Каждая капля шла на поддержание этого хрупкого баланса между жизнью и смертью.

— Лис, — прохрипел я, не открывая глаз, — вколи ещё один «Шаг Смерти», но вполовину дозы. Нам нужно удержать его сердце на пределе, чтобы организм не успел среагировать на изменения.

Я почувствовал, как Лис колеблется, но затем кивнула. Она поняла, что я вижу то, чего не видит она.

Я продолжал работать. Теперь я перешёл к нервной системе. Я видел, как нервные окончания в ногах, созданные мной ранее, пытались соединиться с нервами Локи, но встречали сопротивление. Я начал перепрограммировать саму нейронную сеть, создавая новые пути, новые связи. Это было как прокладывать дороги в незнакомой стране, где каждая непродуманная развилка могла привести к катастрофе.

Постепенно я чувствовал, как сопротивление ослабевает. Золотистые и синие линии схем всё больше смешивались, создавая новый, гармоничный узор. Я видел, как клетки начинают общаться, как иммунная система перестаёт воспринимать ноги как угрозу.

— Ами, — прошептал я, — подай мне волокна из его собственной кожи.

Она мгновенно поняла. Взяв небольшой кусочек кожи Локи, начал вытягивать из неё тончайшие волокна. Эти волокна я вплетал в стык, создавая мост из его собственных клеток между старым и новым. Это был последний штрих, последнее подтверждение для организма, что это действительно его часть.

И тогда произошло чудо. Я почувствовал, как сопротивление полностью исчезло. Золотистые и синие схемы полностью сплелись в один, гармоничный, прекрасный узор. Организм Локи принял новые ноги как свои собственные. Не как имплант, не как протез, а как часть себя.

— Стабилизируется, — прошептала Лис, её голос дрожал от изумления. — Показатели… они стабилизируются. Иммунная реакция… прекратилась.

Я открыл глаза. На мониторах красные линии медленно опускались в зелёную зону. Сердце Локи, хотя и билось всё ещё учащённо, работало стабильно. Его лицо перестало быть искажённым болью, на нём появилось выражение спокойного сна.

— Он… он принял их, — выдохнула Лис, глядя на мониторы. — Как ты это сделал?

Ответил не сразу. Я смотрел на Локи, на его новые ноги, которые теперь были не чужими, а его собственными. Пришло отчётливое понимание того, что мы только что переступили грань между жизнью и смертью, между возможным и невозможным.

— Я заставил его тело считать, что это его часть, — наконец выдавил я. — Изменил живые ткани, заставил их говорить на том же языке, что и его организм. Руна Исцеления лечит то, что есть. Руна Плоти создаёт то, чего не было.

Руки, дрожали от нервного напряжения. Похоже, что я только что научился творить жизнь. К добру или худу, но этот опыт изменит меня навсегда.

378

«Золотой Дрейк» лежал в медленном дрейфе, рассекая серые, словно ватные, тучи, нависшие над тёмными массивами Асиополя. Ветер, свободный и беспутный, как бродяга, хлестал по обшивке, заставляя корабль лениво покачиваться из стороны в сторону, но внутри, в его чреве, царила тишина. Тишина относительная, слагавшаяся из скрипа переборок и глухих, едва слышных шагов экипажа на верхней палубе.

Я только что вышел из лазарета, где оставил Лис и молчаливую Ам'Нир'Юн дежурить у постели Локи. Они сидели по обе стороны от него, два ангела-хранителя, одна с инъектором, другая — подпоясанная двумя саблями. Локи ещё не проснулся; под действием «Ведьмина корня» он мог проспать ещё несколько часов. Дыхание его было ровным, и это, пожалуй, было единственным