Софья с минуту молчала, а потом произнесла:

— Евгения всегда была мне крайне неприятна. Да и с папой они не были особенно близки. Но не думала, что она может дойти до такого. Но как…

— Я полагаю, у нее был сообщник. Возможно, это ваш шофер. Он исчез после случившегося.

— Анатолий недавно начал у нас работать, буквально дня четыре назад. Я совсем не знала его. Но буквально за день до аварии он возил папу куда-то. И все было хорошо. Я пыталась спросить у Анатолия, где они были. Но тот категорически отказался мне отвечать, сославшись на приказ отца.

Кажется, я догадывался, куда ездил барон Грофф за день до гибели. И, возможно, за некое вознаграждение водитель поделился этой маленькой тайной с сестрой барона. А за большее вознаграждение решил, как минимум, прогулять работу, а как максимум, испортить тормоза господского автомобиля.

— Однако, поручиться за него так, как за дядю Мишу, я не могу.

— Дядя Миша? — переспросил я, потеряв нить разговора из-за размышлений.

— Наш бывший водитель. Он работал у нас двадцать лет. Но в последнее время стал очень рассеянным и резким в вождении. Вероятно, возраст начал сказываться. Мама уговорила отца нанять водителя моложе.

— А как резкий дядя Миша отнесся к этой новости? — личность бывшего водителя Гроффов неожиданно заинтересовала меня.

— Он был почти членом семьи и очень тяжело перенес увольнение, но потом, кажется, успокоился. Даже заходил в гости, — Софья вздохнула и шмыгнула носом.

— Когда?

— В день аварии. Я встретила его у гаража. Он сказал, что по машине соскучился, да и по нам тоже.

Я усмехнулся про себя. Бывают ли на свете такие совпадения? Не думаю. Так или иначе, стоило поговорить с этим дядей Мишей. Возможно, он видел что-то странное, что помогло бы разгадать загадку исчезновения нового водителя.

— Тим, — голос Софьи вырвал меня из раздумий.

— Да?

— Если Евгению забрала полиция, то… Я могу увидеть Алешку? — на последней фразе на бледных щеках девушки проступил румянец.

— Ваш поверенный сказал, что нового опекуна суд должен назначить в течение трех дней. А пока его нет, полагаю, разрешение нужно спрашивать у твоего лечащего врача. Если Евгений Петрович возражать не будет, то я уж точно. Софья, как думаешь, кто на эти три недели может взять опеку над тобой?

— Может, Маргарита Павловна? Княгиня давний друг нашей семьи, и всегда была добра ко мне. Она мне гораздо ближе, чем родная тетя. Но согласится ли она?

— А вот это мы сейчас и проверим, — я вынул телефон и по памяти набрал номер Разумовской.

— У тебя есть ее номер? — в слабом голосе юной баронессы послышалось непонимание.

Видимо, у представителей высшего света не было в порядке вещей обмениваться номерами телефонов.

— Мы во время конкурса танцев подружились, — шепотом ответил я, пока слушал гудки.

Не то, чтобы я не доверял Софье Грофф. Просто считал, что ей не к чему знать природу наших с Марго отношений.

— Тимофей Александрович? — послышалось несколько удивленное на том конце.

Видимо, княгиня была не одна, раз ответила так официально.

— Маргарита Павловна, я звоню из больницы…

— Что с Соней? — удивление тут же сменилось тревогой.

— Она пришла в себя…

— Я еду! — единственное, что сказала княгиня.

В трубке раздались короткие гудки. Да, полагаю, Разумовская не откажется взять на себя обязанности опекуна.

— Маргарита Павловна едет, — известил я Софью, убирая телефон. — Думаю, она тебе будет лучшей поддержкой, чем я. Да и на решение Евгения Петровича о посещениях повлиять может.

— Тимофей… Спасибо…

Две крупные слезы скатились по впалым щекам девушки.

— Я хотел бы сделать гораздо больше. Но, к сожалению, это все что я могу.

Неведомым мне образом Разумовская появилась на пороге палаты минут через двадцать после моего звонка. Видимо, движение на дорогах пришло в норму, а лечащий врач не стал препятствовать встрече.

— Соня! — княгиня быстро прошла к кровати и замерла в нерешительности, сдерживая слезы.

Я остро почувствовал себя лишним и коротко простившись, поспешил покинуть палату. В коридоре я нашел Пенькова, тихо беседовавшего с лечащим врачом баронессы.

— Тимофей Александрович, — увидев меня, поверенный поспешил мне навстречу. — Полагаю, Софья Викторовна желает видеть княгиню опекуном?

— Вы весьма проницательны, Федор Тимофеевич. Баронесса действительно высказала такое желание. В связи с чем, попрошу заняться этим вопросом. Могу ли я на вас рассчитывать?

— Несмотря на трагическую гибель Виктора Викторовича, я не перестаю быть поверенным Гроффов, пока последний из семьи этого не пожелает. Поэтому готов представлять и защищать интересы баронессы, — поверенный учтиво поклонился.

— В таком случае, полагаю, мое присутствие здесь необходимостью не является. Меня ждут дела. Но прошу вас держать меня в курсе. И подготовить все необходимые для вступления в права документы. Я должен быть уверен, что никто не сможет посягнуть на имущество Софьи Викторовны.

— Полагаю, если полиция не станет препятствовать, то вы сможете вступить в права в самое ближайшее время, Тимофей Александрович.

Мы пожали друг другу руки.

— И еще, Федор Тимофеевич. Вы случайно не знаете, где живет прежний водитель Гроффов?

— Как не знать, знаю, конечно, — как-то обиженно отозвался Пеньков.

— Дайте мне его адрес, хочу кое о чем побеседовать, — я доброжелательно улыбнулся ему.

Через пять минут я садился в кабриолет с адресом дяди Миши в кармане. Я не знал, о чем собирался с ним говорить, что хотел услышать, и подозревал ли я его в чем-либо. А ведь он мог совсем отказаться от разговора с неизвестным выскочкой, появившимся у него на пороге.

Найти дом, в котором проживал бывший водитель, оказалось не так легко. Я долго петлял по улицам почти на самой окраине столицы, прежде чем нашел нужное мне строение, претендовавшее внешним видом на оригинальность. Впрочем, от упадка задумка архитектора его не спасла. Здание чем-то напоминало то, в котором находилась контора Ипатова.

Я припарковал автомобиль на соседней улице. С трудом преодолев сопротивление ржавой скрипящей пружины и открыв покосившуюся деревянную дверь подъезда, я попал в темный, но довольно просторный общий коридор. Сверившись с клочком бумаги, на котором Пеньков написал адрес, я подошел к нужной мне двери и постучал.

Тишина. Я постучал громче. Но из квартиры дяди Миши не доносилось ни звука. Зато из соседней послышались шаги и скрежет проворачиваемого в замочной скважине ключа. Обитая темно-коричневой плотной тканью дверь отворилась ровно на столько, чтобы пропустить голову пожилой женщины