— Кого? — прошипел я.

— Так батюшки твоего, князя Воеводина, — ответила она так, будто издевается.

Внутри поднялась такая ярость, что я сжал челюсти до хруста зубов.

— Ты знала, что я никакой не князь, — процедил я сквозь зубы, — и задурила мальчишкам головы, чтобы они сложили их за самозванца?

— А чем ты хуже наших князей? — язвительно заявила она. — Как по мне, даже лучше. И то, что я возле тебя околачиваюсь, только подтверждает, что ты князь. Я-то точно знаю, был у Воеводина сын или нет. — Сказав это, она повернулась, подмигнула и снова вернулась к своему занятию, после чего со всей серьезностью добавила: — Твои вои обязаны за тебя гибнуть, на то ты и князь, Дамитар. Без тебя они никто, а с тобой — княжьи люди.

Я уже набрал воздуха в легкие и открыл рот, чтобы высказать все ругательства, которые пришли на ум, но она резко схватила меня за подбородок, чтобы я не сомкнул челюсти, и одним отточенным движением влила мне в горло гадкую жижу. Естественно, я зашелся кашлем и секунд тридцать отплевывался, а когда почувствовал, что снова могу говорить, то услышал рядом хриплый голос:

— Она права, Дамитар.

Я медленно повернул голову, и злость как рукой сняло. По соседству лежал Воледар, весь перемотанный бинтом из ткани не первой свежести, а нога и вовсе зафиксирована палкой. Он был похож на живую мумию. Я и не подозревал, насколько ему досталось.

— Живой! — обрадовался я.

— Ты умеешь убеждать, Дамитар. Я бы и мертвым бежал, чтобы избежать позора, — решил пошутить Воледар, но тут же закашлялся.

— Сказала же, молчи, старый пень! — недобро зыркнула на него Вараня.

Но, естественно, Воледар ее не послушал и, когда кашель закончился, продолжил:

— Ты князь, Дамитар. И ты обязан думать и поступать как князь.

— Да вы что, сговорились? — не выдержал я, глядя то на Вараню, то на Воледара. — Я постоянно слышу: «Князь, князь!» А у меня кто-то спросил, хочу я им быть или нет⁈

— Я уже тебе говорил: тебя никто не спрашивает, — возразил Воледар. — Люди сами решили, что ты их князь, и доверили тебе свои жизни и пойдут за тобой хоть в ад, если ты прикажешь. А если их воля для тебя ничего не значит, тогда уходи.

Воледар замолчал, а Вараня посмотрела на него, как на умалишенного, вздохнула и, покачивая головой, сказала:

— Ох и дурень!.. — А потом обратилась ко мне: — Дамитар, ты знаешь историю княжеских семей?

Я вспомнил, как об этом мне рассказывал Васимир, и кивнул.

— Когда сытное время, любой мечтает быть князем, а вот когда беда приходит, не каждый может взвалить на свои плечи ответственность за жизни своих людей. Истинный князь — не тот, что ходит в золоте и живет в княжеских хоромах, а тот, кто не желает власти, но люди все равно за ним идут. Потому что он искренне печется о судьбе своего народа. — Она подняла палец вверх и добавила: — И знает цену своим решениям и поступкам.

— Князем не становятся, его призывают, — вклинился Воледар.

— Так и есть, — кивнула Вараня, указав в сторону выхода, где ветер продолжал трепать полог палатки. — Все, кто пошел за тобой, признали в тебе своего князя. — Она вдруг посмотрела на Воледара, а потом на меня. — И мы тоже. Так почему же ты отказываешь нам в желании следовать за тобой?

Я не знал, что им ответить. Перед глазами вновь появлялись картины с сотнями погибших в городах и в лесу, которых я не смог спасти. Но теперь я представил, что это я их отправил на смерть, и мне стало дурно. С силой закрыв глаза и сжав челюсти до звона в ушах, я секунд десять молчал, а потом сделал пару глубоких вдохов и использовал свой последний аргумент:

— Какой из меня князь, если я не смог сохранить людей, которые доверились мне? Да и что за князь без войска?

— Ну какая-никакая дружина у тебя есть, — высказался Воледар. — Твои голыши настолько уверовали в тебя, что не побоялись выйти против железодеев и одолели их. И, признаюсь, не каждый десяток опытных воев на такое способен. Из них получится хороший костяк дружины.

— Насчет людей, которые пошли за тобой, все гораздо проще, — поддержала его Вараня. — Да, не всем удалось избежать смерти в том лесу, Царствие им Небесное. — Она перекрестилась и продолжила: — Но большинство смогли уйти, и все благодаря тебе, Дамитар. Кстати, — вдруг вскинулась она, — отвар должен уже подействовать, так что можешь пройтись — и сам все увидишь.

Видя мой непонимающий взгляд, Вараня впервые мне улыбнулась, а после махнула рукой в сторону выхода:

— Давай, иди. Разомни ноги. А я повязки поменяю нашему красноречивому монаху. Может, в раны потыкаю пальцем, — сказала она язвительно, продолжая улыбаться, — чтобы в следующий раз следил за своим языком.

Я поднялся и увидел за спиной Варани парня, которого несли люди Когтя. Он мерно спал посапывая. «Значит, дошли все», — подумал я и, испытав облегчение, направился к выходу. Когда я уже приподнял полог, то услышал вдогонку от Варани:

— Коготь всем рассказал о твоих подвигах, так что ничему не удивляйся.

Задержавшись на секунду и ничего не ответив, я все же шагнул наружу. В глаза ударил яркий свет, отчего пришлось прикрыться рукой, и, когда глаза привыкли, я все же смог оглядеться.

Передо мной лежала степь с невысокой травой. И, куда бы я ни смотрел, всюду были люди, сотни людей. Они сидели, лежали, спали прямо на земле, а я поворачивался возле единственной палатки, вокруг которой они и расположились, и не мог поверить, что уцелело столько людей. Математика, конечно, злая штука, но Вараня была права: выжило большинство.

Завидев меня, все, кто сидел или лежал, начали подниматься и разворачиваться ко мне лицом. Они низко кланялись, подметая землю рукам, а в их взглядах читалось неподдельное уважение и гордость, и от этого к горлу подходил ком.

— Здрав будь, княже. — доносилось