— А мои — нет, — закончил за него Магнус. На его губах снова заиграла холодная улыбка. — Я вас понял, господин вице-президент. Вы предлагаете мне сделать за вас грязную работу. А вы, в свою очередь, закроете на это глаза и, возможно, предоставите некоторую… информационную поддержку?

Это было именно то, что хотел предложить Грейдер.

— Я готов предоставить вам всё, что потребуется, — сказал он. — Любые данные, любые сведения о его передвижениях, которые будут в моём распоряжении. Я хочу, чтобы эта проблема была решена. Быстро и окончательно.

Магнус откинулся в кресле и сделал последний глоток из своего бокала.

— Что ж, — сказал он после недолгой паузы. — Кажется, у нас действительно нашлись общие интересы. Я ценю ваш прагматичный подход, господин вице-президент. Он так редко встречается у политиков. Обычно они предпочитают прятать голову в песок и ждать, пока проблема рассосётся сама собой.

— Я предпочитаю решать проблемы, а не ждать, пока они перерастут в катастрофу, — отрезал Грейдер.

— Прекрасная философия. Я её разделяю. Считайте, что наше… сотрудничество… началось. И, господин вице-президент…

— Да?

— Рад знакомству. Уверен, мы сработаемся.

С этими словами Магнус фон Штербен прервал связь.

Грейдер ещё несколько секунд смотрел на погасший экран, а затем позволил себе широкую, торжествующую улыбку.

Всё. Ловушка захлопнулась.

Он только что заключил сделку с дьяволом.

И ему это чертовски нравилось. Волк обречён.

И Грейдер с огромным удовольствием будет наблюдать за его агонией с лучшего места — с вершины власти.

Он вышел из своего безупречного, холодного кабинета, поправил и без того идеально сидящий галстук и направился по коридору. Его шаги гулко отдавались от полированных мраморных плит, и в этом звуке была уверенность человека, который знает, что будущее принадлежит ему.

Из-за дверей конференц-зала доносился гул голосов и треск фотовспышек. Грейдер усмехнулся. Ну конечно. Его «коллега», новоиспечённый президент Хур-Хур, давал очередное интервью. Пытался спасти то, что спасти уже невозможно — репутацию своего дружка-террориста.

Грейдер толкнул тяжёлые двери и вошёл.

Картина, открывшаяся ему, была предсказуема и от этого ещё более восхитительна.

В центре зала, на небольшом возвышении, за кафедрой стоял Хур-Хур. Самый крупный из шушундриков, облачённый в экзоскелет, он напоминал гибрид мехового пуфика и боевого робота. Его маленькие чёрные глазки растерянно бегали по толпе журналистов, которые, словно стая голодных гиен, обступили его со всех сторон.

— Господин президент! — голос Глуб-Морка, усиленный микрофоном, прорезал общий гул, как скальпель. — Вы продолжаете утверждать, что капитан Волк — герой, но факты говорят об обратном! Он захватил заложников! Он угрожал их убить! Как вы можете это прокомментировать⁈

Грейдер узнал розового осьминога. Репортёр канала «Ужас, что произошло!», ни одно важное событие в городе не обходится без него.

Хур-Хур сосредоточился на мыслительном процессе, который его нейрочип передал голосовому синтезатору. Тут же раздался ровный, механический голос.

— Капитан Волк… — начал он. — … не угрожает на записи с баржи. Он… предупреждает. Это разные вещи. Силы Акватики нанесли удар по плавучим платформам, не проверив, кто ими управляет — террористы или гражданский персонал. Для капитана Волка единственным выходом было притвориться, что он взял персонал в заложники, чтобы остановить обстрел и спасти жизнь не только своему экипажу, но и персоналу баржи.

— Но он угнал баржи! — не унимался Глуб-Морк. — Это не похоже на героизм, господин президент! Зато очень похоже на терроризм!

— Когда у шушундрика заканчивается мазут, — Хур-Хур решил перейти на язык метафор, — он начинает громко урчать. Чтобы все знали, что он голоден и может стать раздражительным. Капитан Волк сейчас очень громко урчит.

Журналисты переглянулись. Кто-то с трудом сдерживал смешок. Сравнение захвата заложников с урчанием голодного шушундрика было, мягко говоря, не самым удачным пиар-ходом.

— То есть, вы сравниваете жизни невинных людей с бочкой мазута⁈ — тут же вцепился в него Глуб-Морк.

— Мазут очень важен, — серьёзно ответил Хур-Хур. — Без него шушундрик не может… функционировать. Капитан Волк тоже не может функционировать, когда его… принципы не получают должного питания.

Грейдер мысленно аплодировал. Этот пушистый идиот сам копал себе могилу. Идеальный момент для выхода на сцену.

— Прошу прощения, господин президент, — голос Грейдера прозвучал спокойно, но властно, заставив всех обернуться. Он медленно шёл через зал, и толпа журналистов расступалась перед ним. — Боюсь, я не могу оставаться в стороне, когда столь серьёзные вещи облекаются в столь… неуместные метафоры.

Он подошёл к трибуне, встал рядом с ошеломлённым Хур-Хуром и окинул зал холодным, уверенным взглядом.

— Дамы и господа, — начал он, и его голос, в отличие от механического голоса президента, звучал по-человечески убедительно. — Давайте называть вещи своими именами. Человек, которого наш уважаемый президент называет своим другом, захватил судно. На борту этого судна находились мирные граждане. И этот человек, через открытый канал, под запись, угрожал начать их убивать.

Он сделал паузу, давая своим словам впитаться в умы слушателей.

— В любом цивилизованном обществе, в любой правовой системе это называется одним-единственным словом. Терроризм.

По залу прокатился гул одобрения.

— Господин вице-президент, — тут же встрепенулся Глуб-Морк, направляя на него свой микрофон. — Означает ли это, что вы официально осуждаете действия капитана Волка?

— Я не просто осуждаю, — отрезал Грейдер. — Я считаю их преступлением. Преступлением против мирного населения, против наших законов, против самой идеи гуманизма. И меня глубоко тревожит, что глава нашего города-государства, наш президент, не видит в этом ничего предосудительного.

Он повернулся к Хур-Хуру. В его взгляде не было ненависти. Только холодное, убийственное сожаление.

— Господин президент, — его голос стал тише, но от этого ещё более весомым. — Вы говорите, что Волк «урчит». А я говорю, что он угрожает жизням невинных людей. Вы говорите о «принципах». А я говорю о шантаже и терроре. Скажите, как мы можем доверять лидеру, который не в состоянии отличить героя от преступника?

Хур-Хур молчал. Его механические руки сжались в кулаки. Он понимал, что проигрывает. Что его простые, понятные любому шушундрику аналогии разбиваются о стену человеческого цинизма и политических интриг.

— Капитан Волк спас этот город! — наконец выдавил из себя его синтезатор.

—