Глава 27

Естественно, я не могла уйти просто так. Бросить всё, оставить гору немытой посуды и вылить тесто в помойку. Напекла стопку ароматных блинов, оттёрла нагар на сковородках, отмыла кухню, заодно навела порядок в своих мыслях.

Не собираюсь я подчиняться Ардэну только потому, что он так сказал, и ему этого хочется. Нашёлся тут командир! «Ты — моя и точка».

Что это вообще значит? Я только своя и ничья больше. Жизнь одна, и проживу я её так, как сама хочу, а не по велению драконистого мужлана, возомнившего себя моим хозяином.

Бежать мне особенно некуда. Кроме Грея и его отца, в деревне я никого толком не знаю. Да и с ними завела дружбу совершенно случайно. Сам Бог, или кто тут у них создал мир, послал мне молодого плечистого блондина и его родителя, не иначе.

— Айрис? Ты чего это в такую рань? Случилось что? — открыв дверь, в которую я нерешительно постучала, спрашивает Грей. Парень явно только что проснулся, но стоит одетый и готовый к новому дню.

— Извини, если разбудила, — мямлю я, не зная, как начать и чего вообще попросить.

— Смеёшься? Мы встаём с рассветом. Зерно само себя не перемелет. Заходи, расскажешь, что стряслось, — открывает дверь, приглашая пройти внутрь.

Внутри всё так же, как когда я оказалась на мельнице в первый раз. Только мешков с мукой прибавилось. Они стоят в проходах, лежат на стеллажах, полках, составлены в углах помещений.

— Много, да? Нам заказ поступил из города большой. Неожиданно, — поясняет Грей, проводя меня в кухню. — Отец уехал за зерном ещё спозаранку. А я вот загружаю остатки в жернова, чтобы перемолоть его в муку. Проходи, я сейчас.

Оставляет меня одну посреди кухни и уходит вглубь помещения, откуда раздаётся жуткий грохот и шум. Припоминаю, что лопасти мельницы крутились, когда я подошла к ней. Никогда такого раньше не видела. Махина приводилась в движение силой реки и превращала зерно в муку в каменных жерновах. Всегда хотела на это посмотреть.

Само собой, на месте я стоять и ждать не собираюсь. Следую за Греем в святая святых здания — помещение с жерновами. За дверью обнаруживаю лестницу, ведущую на самый верх. Поднимаюсь и оказываюсь на просторном большом этаже, где располагаются здоровенные плоские камни, которые и мелят зерно, а над ними не то бункер, не то чан, через который оно и подаётся.

Грей тоже здесь. Парень взбирается по лестнице наверх и ловко высвобождает содержимое мешка с зерном в бункер, откуда-то поступает в самый центр мельничного механизма.

— Вот это да-а-а! — не могу скрыть своего удивления. — Никогда такого вживую не видела.

— Осторожнее там, близко к жерновам не подходи! — парень перекрикивает грохот и стук и начинает спускаться обратно. — Негоже девушке тут быть. Идём обратно.

— Можно я чуточку постою в сторонке. Не буду ничего трогать. Просто посмотрю. Интересно же, как настоящая мука делается, — взмолилась, хватая его за запястье.

Грей опешил. Видно, раньше он девушек сюда не водил, и они уж тем более не вдохновлялись видами каменных жерновов. Но мне так любопытно, что сдержаться просто невозможно.

— Иди за мной. Тут смотреть нечего. Покажу тебе лучше, как готовая мука в мешки загружается. Только испачкаешься ты. Уверена, что хочешь посмотреть? — спрашивает, хмурясь.

— Да! Конечно! — я и думать забыла о том, что пришла просить у него убежища.

Меня настолько захватывает происходящее, что я следую за ним как ребёнок за экскурсоводом в каком-нибудь музее кукол или сладостей.

Мой провожатый приглашает меня в одно из помещений, где находится «рукав», из которого наполняют готовой мукой мешки. Деревянное сооружение, похожее на ту самую часть рубахи или кофты, находится в центре усыпанной белоснежной пылью комнаты. По углам тут тоже стоят уже заполненные мешки, имеется и целая стопка пустых, аккуратно сложенных в зоне загрузки.

Грей берёт один из них, закрепляет на рукаве и отпирает задвижку. Вниз тут же устремляется поток свежайшей белой пудры, которая заполняет тканевую тару и взмывает в воздух неплотным облачком. Теперь становится ясно, почему тут всё ею застлано. Мучная пыль оседает на полу, одежде, стенах.

— А-а-а-пчхи! — не сдерживаюсь и чихаю, когда она набивается в нос.

Парень со знанием дела возвращает задвижку на место, заматывает мешок бечёвкой и составляет его в ряд к остальным.

— Посмотрела? — подмигивает мне, указывая на дверь. — А теперь идём вниз. Пока остальное перемелется у нас есть полчаса-час. Тут не поговоришь. Шумно очень.

Да я и сама рада спуститься, поделиться эмоциями от увиденного.

Вот только когда я, наконец, сажусь на стул в кухне, усталость накатывает как снежный ком. Глаза тяжелеют, руки и ноги наливаются свинцом. Хочется выразить восторг, но я не могу этого сделать. Последнее, что помню, это как голова падает на плечо и я проваливаюсь в сон.

Вскакиваю от жуткого грохота, но не мельничных жерновов, а другого и… рёва. Пугающего, животного. Неужели Айрисов муженёк огнедышащий заявился?

Внутри всё холодеет. Вскакиваю с постели, на которой лежу и как есть босая бегу к выходной двери. О том, как я оказалась в спальне, и кто меня разул, решаю подумать после.

На улицу выбегаю в такой спешке, словно от этого зависит судьба всего человечества. Раз Ардэн заявился, значит мой побег его разозлил. Но почему? Я же не Айрис. Не его жена. С какой радости он за мной увязался?

Босые ступни неприятно колет и холодит голая весенняя земля, но это не страшно. Пугает меня то существо, что неподвижно стоит перед мельницей. Огромное нечто, не похожее ни на человека, ни на дракона. Что-то среднее, больше напоминающее антропоморфное чудовище из страшных сказок. Глаза горят безумием, тело частично трансформировано, на коже проступили плотные чешуйки, когти на руках такие, что любой меч обзавидуется их остроте. От него пышет жаром так, что ощущается даже на расстоянии нескольких шагов. Земля под ногами существа дымится и плавится.

— Ардэн? — в шоке спрашиваю, прикрывая рот ладонью. — Что с тобой случилось? И зачем пришёл?

— Ир-р-р-ина, — рычит полузверь. — Зачем ты сюда пришла? Я же сказал, что мы уезжаем. Не гневи драконьих богов! Подчинись и вернись в лавку, иначе я за себя не р-р-р-ручаюсь.

— Вот это да-а-а, —