Когда вернулся Лориэн, вид его был необычно угрюмый. Он молча опустился на скамью, уставившись в пространство перед собой.

—Ну как? — тихо спросила Элви.

—Нормально, — сквозь зубы пробурчал он. Больше он не сказал ни слова, лишь достал из складок мантии монету и начал молча перекидывать ее на костяшках пальцев.

— Андрей, иди, твоя очередь, — бросил он, не глядя на меня.

Я поднялся, чувствуя, как сердце заколотилось, подошел к двери, открыл ее и попал в просторную, залитую ровным магическим светом комнату. В ней находились двое магов в синих мантиях, но по тонкой серебряной вышивке на капюшонах и дорогим перстням на пальцах было ясно — это не простые преподаватели. Возле невысокой мраморной тумбы с установленным на ней хрустальным шаром стоял мастер, а за столом с раскрытой толстой книгой, в которую он что-то записывал пером с пером из павлиньего пера, сидел, судя по всему, магистр.

— Так, кто ты у нас? — поднял на меня взгляд магистр. Его лицо было строгим, но без неприязни. — Андрей.

— Ясно. Доставлен имперским откупщиком. Очень хорошо. Адепт магии пространства. Хм, инициированный. Пусть так. Имена родителей?

— Не помню, — честно ответил я.

— Так и запишем: «Не помнит», — безразличным тоном произнес он, делая пометку в книге. — Так, Андрей, приложи правую руку к сфере, — он пером указал на тумбу с шаром.

Ну, раз задача поставлена — надо исполнять. Я подошел ближе. Шар был холодным и идеально гладким. Я положил на него ладонь. Внутри что-то щелкнуло, и по поверхности пробежали быстро сменяющие друг друга символы — геометрические фигуры, стрелки, странные знаки. Они светились мягким голубоватым светом.

Мастер-оператор, не отрывая взгляда от шара, отчетливо произнес:

—Уважаемый магистр, уровень силы — шесть.

Магистр пристально на меня посмотрел, и в его глазах на мгновение мелькнуло что-то — не удивление, скорее, удовлетворенный интерес. Он снова что-то вывел в книге.

—Вот и хорошо, молодой человек. Можете нас покинуть.

Я вышел из комнаты, чувствуя странную смесь облегчения и разочарования. Шестой. Не провал, но и не триумф. Я подошел к своим ребятам. Лориэн продолжал молча перекидывать монету. Тут Торин и Элви спросили, как прошло.

—Всё неплохо, — ответил я. Услышав это, Торин кивнул Элви: — Иди после Андрея. А я пойду последним.

Чтобы немного отвлечь Лориэна от мрачных мыслей, я указал на его руки.

—А это что ты перекидываешь?

Он удивился, посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло понимание.

—Ах, да... Ты же не грамотный. Откуда тебе знать. — Он протянул мне монету. — Это серебряник. Вернее, то, что у нас, простолюдинов, за него считается.

Я взял монету. Она была легче, чем я ожидал, и не такая блестящая.

—Видишь? — Лориэн ткнул пальцем. — Цвет не чисто серебряный, с рыжинкой. Это потому, что меди в ней больше половины. Настоящие, полноценные серебряники с императорским профилем — они тяжелее, звонче.

Он замолчал, давая мне рассмотреть монету, а потом, видя мой неподдельный интерес, оживился и снова стал тем самым Лориэном-просветителем.

—Ладно, слушай, неграмотный, — сказал он беззлобно. — Система простая. Есть медяки — грубые, толстые монетки. Ими платят за самую черную работу или покупают всякую мелочь. Десять медяков равняются одному вот такому оболу.

Он взял у меня из рук монету и подбросил ее.

—За один обол можно купить две кружки дешевого пива в портовой таверне, связку лука или пару свежих булок. Пять оболов — это уже хороший обед в той же таверне, с мясом и овощами, или простая, но новая рубаха.

— А есть что-то покрупнее? — поинтересовался я.

— Есть, — Лориэн многозначительно понизил голос. — Полноценный серебряник, или сикль. За него дают десять оболов. Это уже серьезные деньги. За один сикль можно снять небольшую комнату в городе на неделю, купить добротные сапоги или, например, оплатить месяц обучения ремесленника у мастера. Пять сиклей — это месячное жалованье простого городского стражника или стоимость крепкой телеги.

Он замолчал, давая мне осознать масштаб, а потом почти шепотом добавил, словно боясь спугнуть саму мысль.

—А еще есть золотые кроны. Их я, честно, лишь в книгах видел. Одна такая крона равна десяти сиклям, а значит — ста оболам. Это уже состояние. Стоимость небольшого дома на окраине, стада овец или... — он многозначительно посмотрел на меня, — цена за сложный, но небольшой магический артефакт начального уровня. Маги нашего уровня, если будут пахать, смогут зарабатывать по несколько оболов в день. А уж Мастера... те и сиклями оперируют.

Я слушал, завороженно, снова переворачивая в пальцах легкую, невзрачную монетку. В этом неказистом кружке сплава меди и серебра заключался целый мир — от кружки пива до аренды жилья. Это была другая форма силы, не менее важная, чем магическая.

Вернулась Элви, довольная и сияющая. Она сразу же, не сдерживая восторга, зашептала нам, словно боялась спугнуть свою удачу:

—Четвертый! У меня четвертый уровень силы! Как это здорово!

Я не мог не улыбнуться ее простодушной радости, а Торин, обычно скупой на похвалы, одобрительно хмыкнул:

—Молодец.

Он поднялся с лавки и твердым шагом направился к двери. В этот момент я обратил внимание, как плечи Лориэна, и без того ссутуленные, опустились еще ниже. Он сидел, сгорбившись, и его пальцы сжали монету до побеления костяшек. И тут до меня дошло: пока мы, «дикие» и простолюдины, радуемся своим четвертым и шестым уровням, он, потомственный маг, оказался... слабее. Проблема Лориэна была не в отсутствии дара, а в его скудной силе.

Мы дождались Торина, который возвращался с такой же довольной ухмылкой, как и Элви.

—Четвертый, земля, — бросил он, не скрывая облегчения. Элви в ответ радостно обняла его за руку.

— Ребята, а не пора ли нам пообедать? — предложил я, стараясь разрядить обстановку.

Элви и Торин тут же меня поддержали. Лориэн лишь молча махнул головой, поднимаясь. Мы пришли в столовую, взяли подносы с тем же незамысловатым, но сытным обедом — овощной суп, хлеб, компот — и заняли свободный столик. Обед прошел в тягостном молчании, каждый был погружен в свои мысли. После мы молча убрали посуду и вышли в парк.