«Вибрации прекратились. Хорошо. Этот звук… раздражает. Кто нарушил мой покой?»

Ментальное давление обрушилось на меня как лавина. Я сразу же активировал Крепость духа, окружая ментальными барьерами себя и союзников, но существо внизу было невероятно сильным.

«Странно. Ты сопротивляешься лучше других. В тебе есть что-то… знакомое. Я помню такую силу. Помню такую волю. Это было давно. Когда я ещё был… другим».

— Только Кощея нам здесь не хватало… — глухо протянул я вслух.

«Имена больше не имеют значения. Но неграмотные крестьяне действительно так называли подобных мне. Те, кто ещё мог говорить. Те, кто ещё мог бояться».

Василиса вскрикнула, схватившись за голову. Из её носа хлынула струйка крови.

— Он… он пытается пробиться в мою голову!

«Маг земли. Молодая. Сильная. Но расточительная. Столько энергии тратится впустую. После поглощения это исправится».

Внезапно меня осенило. Я повернулся к Василисе:

— Сумеречная сталь… Вся жила…

Она поняла меня с полуслова, её глаза расширились от ужаса:

— Боже правый… Реликты образуются там, где долго находятся Бездушные. Их поле меняет материю. А если Лорд спал здесь веками…

— То вся Сумеречная сталь — побочный продукт его присутствия, — закончил я. — Мы копали прямо над спящим Кощеем.

«Да. Я спал здесь очень долго. Когда я пришёл сюда, земля была пуста. Ни людей, ни зверей. Только камень и тишина. Я погрузился в спячку, зная, что жизнь вернётся. Она всегда возвращается. Века текли мимо, моё присутствие меняло камень вокруг. А теперь ваши удары разбудили меня. И я чувствую — наверху столько жизни. Я чувствую каждого. Деревни, города, сотни тысяч душ. Я так долго ждал. Так долго голодал…»

Василиса пошатнулась:

— Прохор… я слабею. Он высасывает силы. Медленно, но…

Я понял — нужно уходить. Немедленно.

— Поднимаемся, — скомандовал я, и мы начали быстрым шагом отступать к подъёмнику.

«Беги, воин. Но это ничего не изменит. Ты напоминаешь мне кого-то. Хродрика. Да, именно так его звали. Он тоже думал, что может остановить неизбежное. Мы встретимся снова. Очень скоро. И тогда я узнаю, действительно ли в тебе есть что-то от него».

Платформа рванула вверх. Когда мы выбрались на поверхность, сразу же сделал звонок на магофон Белозёровой:

— Полина, передай Борису, что нужна полная боевая готовность! У нас под ногами проснулся Лорд Бездушных!

Лица окружающих побелели. Все знали, что означает это слово. Кощей. Существо, способное командовать армиями нежити. И оно пробудилось прямо под нашим домом.

Не прошло и пяти минут после нашего подъёма, как со стороны острога показался отряд. Два десятка бойцов в характерной камуфляжной форме Северных Волков бежали строем, не сбивая дыхания даже на подходе к шахте. Впереди — Ярослава Засекина собственной персоной.

— Прохор! — она подбежала ко мне, и я увидел в её глазах неприкрытую тревогу. — Ты цел? Когда услышала про некротический выброс… — княжна осеклась, заметив мёртвую зону вокруг шахты. — Мать честная, что здесь произошло?

— Всё хуже, чем ты можешь представить, — коротко ответил я. — Под нами проснулся Кощей.

Даже невозмутимая княжна побледнела. Её рука машинально схватила меня за предплечье, словно проверяя, что я действительно здесь, живой.

— Лорд? Ты шутишь? — в её голосе звучала надежда, что я преувеличиваю.

— Он со мной говорил. Ментально. Представился лично.

— Чёрт! — Ярослава отпустила мою руку и прошлась взад-вперёд. — И ты, конечно, полез туда один? Без поддержки? Прохор, ты хоть понимаешь, что мог не вернуться?

— С Василисой и Тимуром, — поправил её я.

— О, прекрасно! Втроём против Лорда! — в её голосе звучал знакомый сарказм, но глаза выдавали настоящий страх. — Когда-нибудь твоя привычка лезть в самое пекло тебя доконает. И что мне тогда делать, а?

— Мы уже выходили втроём против Лорда, — напомнил я. — Ты, я и Крестовский. И справились.

Ярослава на мгновение замерла, потом фыркнула:

— Справились? Тебе руку искалечили так, что пришлось отпаивать Живой и Мёртвой водой, Крестовского чуть по дереву не размазало, а я едва не стала кровавым киселём от его телекинеза! Если это «справились», то я боюсь представить, что ты считаешь провалом.

— Провал — это когда кто-то из наших не возвращается. А мы все вернулись. И теперь знаем, как они дерутся, чего ожидать. Опыт, купленный кровью, — самый ценный. Тот Кощей сдох, сдохнет и этот.

— Да, после того как ты забил ему глефу в череп, находясь в шаге от смерти, — она покачала головой. — Прохор, я серьёзно. Хватит геройствовать в одиночку. У тебя теперь есть… есть люди, которым ты нужен живым.

По груди разлилось тепло от её слов, и я закрыл глаза, пытаясь проанализировать то, что почувствовал во время контакта. Связь работала в обе стороны — пока Кощей лез в мою голову, я тоже уловил кое-что о нём. Энергетические потоки, структура его сущности, уровень силы…

— Плохие новости, — открыл я глаза. — Он на грани трансформации. Ещё немного, и станет Абсолютом, Чёрным королём.

— Абсолютом? — Вершинин нахмурился. — Что это значит?

— Четвёртая трансформация Бездушного, — пояснил я, и увидел полное непонимание в глазах окружающих. — Смотрите. Трухляк — это Низший Бездушный. После первой трансформации он становится Усиленным — Стригой. После второй — Древним — Жнецом. После третьей — Кощеем — Лордом Бездушных. А после четвёртой…

На миг умолкнув, попытался подобрать слова слова.

— После четвёртой он трансформируется в Абсолюта. По силе это сравнимо с магом ранга Грандмагистр. Неуязвимость к целому ряду школ магии. Способность контролировать десятки тысяч Бездушных одновременно. Сила, способная в одиночку уничтожить целый город.

Я помолчал, и перед глазами встали образы из прошлой жизни.

Первого Чёрного короля уничтожил не я. Это сделал Аль-Мустафа ибн Рашид, Грандмагистр степняков из Хорезма. Единственный, кто в то время мог тягаться со мной в магической мощи. Мы были соперниками, почти врагами — его народ и моя империя веками спорили за земли. Но когда Абсолют по имени Тлен вышел из-за Грани, Аль-Мустафа не колебался.

Я прибыл в это место уже спустя месяцы, услышав рассказ о той битве из свидетельств очевидца — пастуха, что каким-то чудом выжил, оказавшись не в то время, не в том месте.

Старый хорезмиец, весь в белом, встал посреди выжженной пустыни напротив чудовищной твари. Аль-Мустафа