— Ты не слышал, что они говорили? — уточнил Артем.

— Красавчик сказал, что не позволит к ней прикоснуться, и все. — Никита пожал плечами.

— И все, — задумчиво повторил я. Значит, надо говорить с Константином, чтобы выяснить его мотивы.

— Спасибо, Никита. Отдыхай пару дней. А потом начнешь учиться, — с благодарностью сказал я.

— Учиться? Чему? — Его лицо вытянулось от удивления.

— Читать, писать. Другим полезным вещам. Узнаешь.

— Но зачем? Я умею охотиться, следить.

— Неужели тебе ничего больше не интересно?

Он замолчал. Почесал в затылке. Пожал плечами. Но в итоге кивнул.

— Наверно, я просто еще не понимаю, как это будет, — неуверенно сказал Никита.

— Вот и узнаешь. А пока отдыхай и привыкай.

Мы вышли на улицу и отошли подальше, чтобы точно не быть услышанными.

— Что думаете, господа? — спросил я. — Почему Константин решил спасти именно Людмилу?

— Или потому что красивая, или потому что маг, — предположил Кирилл.

— Он еще при мне требовал отпустить женщин, но Вадим и Чалый его слали. Сейчас у него появилось больше силы и он решил спасти хоть кого-то? — выдал еще один вариант Артем. — Потому что всех остальных женщин я узнал. Кроме той, которую убили.

— Все может быть, — согласился я и потер переносицу. — Возможно, это из-за Вадима. Я теперь ко всем новым магам отношусь с подозрением.

— Илья за ней хвостом ходит, — заметил Артем. — Попроси понаблюдать.

— Илья предвзят, — не согласился Кирилл.

— Значит, понаблюдает кто-то еще, — сказал я. — Посмотрим на ее дела. Пусть себя покажет.

С этим все согласились.

И Кирилл засобирался в обратный путь. А я понял, что Красавчика Константина надо найти и задать несколько вопросов. Артем ушел, я остался проводить Румянцева.

— Атака не дала тебе договорить, — напомнил я. — Ты сказал, что отец был ученым и? Кто и?

— Идеалистом, Саша. Он верил в победу правды, верил, что всего можно добиться честным путем. Потому отверг нашу помощь.

— Надеюсь, что смогу восстановить справедливость и наказать подлецов, — усмехнулся я.

— Это будет сложно, но возможно. Было бы желание. Да, вот еще что, — сказал Кирилл, уже сидя верхом на мотоцикле. — Голицыны что-то делают. Что-то еще более секретное, чем лаборатория. Конкретнее, Ирина. Мои люди не могут ничего выяснить, но что-то происходит. Будь осторожнее, Саша.

— Спасибо, — насторожился я.

А он опустил очки, махнул рукой и уежал.

— И что же это может быть? — пробормотал я.

— Что может быть?

Глава 6

Я едва не подпрыгнул от неожиданности и повернулся к Илье.

— До инфаркта доведешь. Что подкрадываешься?

А он стоял рядом с Людмилой и проказливо улыбался. Хорошо, хоть за ручки не держатся еще, недовольно отметил я про себя. Она тоже улыбалась, только неуверенно. И в глазах настороженность. Но о ее причинах можно гадать сколько угодно, пока не узнаем Люду лучше.

— Да ты такой серьезный стоял, что не удержался, — улыбнулся Илья. — Что Кирилл приезжал?

— Парня одного привез. Людмила, ты его знаешь. Это Никита, сын Чалого, — небрежно сказал я, но при этом внимательно наблюдал за ее реакцией.

А она осталась невозмутимой — ни смущения, ни волнения. Казалось, она даже не сразу поняла, о ком я говорю. Нахмурилась и кивнула.

— Так и мальчик теперь тут. Вот и хорошо, — вроде как обрадовалась Людмила. — Может, друзей себе найдет среди сверстников. Там-то других детей не было.

— Кстати, это странно. — Я вдруг понял, чего не хватало всю дорогу от лагеря — детей. — Эти выродки не предохранялись ведь. Как решали проблему?

Она помрачнела и обхватила себя руками.

— Выкидыш устраивали, — тихо ответила Люда. — Это жутко. Меня ждала участь хуже, если бы Красавчик к себе не забрал.

Илья поднял руку, чтобы обнять ее, но не решился. На лице его читалось сочувствие и облегчение одновременно.

— Почему он так поступил? — спросил я с сочувствием, уходя от опасной темы.

— Не знаю, Красавчик не объяснял. И вообще почти не говорил со мной. Он меня не трогал, только заставлял готовить и стирать. Правда, сначала пришлось научить меня, — нервно хихикнула она.

Я опустил глаза на ее руки. Когда-то нежная кожа покраснела и загрубела, ногти обломались, появились заусенцы. Похоже, что бывшая баронесса не врала. Да и смысл ей врать? Она из Москвы, у них там свои разборки, какое им дело до ситуации в провинции? Впрочем, в условиях, когда каждый город считай что сам по себе, а империя — понятие чисто номинальное, вряд ли хоть какой-то город можно назвать провинцией или столицей. С другой стороны, я не знал политической ситуации мира в целом, только отдельно взятого города. А это значит, что разбираться надо постепенно. Но кое-что не сходилось.

— Если он тебя не трогал, как ты фингал получила?

— Ту дуреху надеялась спасти. Думала, если удержу хоть кого-то их наших конвоиров, то она все же сможет удрать. Какое там. Был бы хоть завалящий эликсир, всех бы положила, а так. — Она огорченно вздохнула и махнула рукой.

В это я поверил. Даже если бы она врала в остальном, в женскую солидарность я верил.

— Как давно тебя изгнали? И за что? Только давай на этот раз настоящую причину, — продолжил я допрос. До этого, в дороге из лагеря в деревню, нормально поговорить не удавалось.

— Летом. — Людмила опустила глаза и нахмурилась. — Московские охотники лютуют. Там даже устраивают сафари на изгоев. Так что никто там не задерживается. Все сразу стараются убежать как можно дальше. Я пошла на юг, думала дойти до Черного моря, но меня схватили. А за что изгнали? Мне хотели навязать лавандовый брак. Знаешь, что это? — Я кивнул. Илья стоял тихий и давно уже не улыбался. — Разумеется, я отказалась. И все бы на этом и закончилось, но я разозлилась и совершила глупость: этот парень пустился в оскорбления, мне бы тут сдержаться, прикусить язык, но я ответила. Меня обвинили в том, что побывала в