Заклинание сработало безошибочно. В воздухе вспыхнула кровавая хмарь, температура на высоте сотни метров взлетела до десятков тысяч градусов, а затем тепловой луч обрушился на землю широким пятном, испепеляя всех — без разбора, будь то человек или гоблин. Сопутствующие потери церковников особо не волновали.

Многие из ополченцев, как и братья, вернутся — воскреснут в своих Колыбелях. Бояться было нечего. Заклинания удержания обычно работали надёжно.

Но только не в этот раз — Чудовище сопротивлялся и все еще оставался жив.

— Увеличить мощь! — Вейс, чувствовал, как сила стихии проходя по его жилам устремляется вверх, наполняя собой сильнейшее заклинание из тех, что он вообще применял в жизни. — Выжжем до тла!

— Могут оборваться замки, — послышался предупреждающий голос Унтарио — Люди не смогут воскреснуть!

— Не важно. Главное уничтожить эту тварь! Бей!

Сопротивление Чудовища с каждой секундой слабело. В начале атаки ему удавалось удерживать защитный круг, спасая хотя бы несколько десятков своих слуг. Но постепенно круг сужался, оставляя всё меньше тех, кого он мог прикрыть — пока не осталась одна-единственная фигура в центре. Остальные сгорали под огненным лучом чудовищной силы.

А потом… потом схлопнулся и он. Защитное заклинание слетело под вой необычайной боли, и всё пропало.

— Сделали. Мы сделали это, — выдохнул Вейс, всё ещё не до конца веря в произошедшее.

Слишком просто… Но, может, так и должно быть? Да, Враг стал невероятно силён, набрал силу. Но всё же не до конца — не успел собрать все фрагменты своей души.

— Ищеек — к месту удара. Пусть найдут кости твари! И приведите пленника с пустышкой. Пора заняться более важными делами!

Пока мастера доставали и раскладывали на месте уничтожения Чудовища плиты для нового заклинания, Вейс сидел в палатке и писал, стараясь как можно точнее зафиксировать свои чувства и переживания. Мемуары, написанные по свежим впечатлениям, — самые ценные. Возможно, лет через сто их будут преподавать новичкам, ссылаясь на живого свидетеля тех событий.

— Одно маленькое дело. И всё будет решено. Бумаги подготовлены? — спросил он вошедшего без стука брата Унтарио.

— Всё готово. Пленник приведен, его немного контузило…

— Он в порядке⁈

— Да, живой. — кивнул брат. — Гвардейцы, что его охраняли ранены, а с него как с гуся вода.

— Хорошо. Главное, чтобы был в сознании, а остальное не важно, — отложив карандаш в сторону, Вейс поморщился, это нужно — это важно, этого ждут его покровители и соратники выше.

На что стоит пойти ради великого дела? На всё.

— Что войска?

— Отходят. Лишних свидетелей не будет.

— Отлично, — потер руки Вейс.

Буквально в ближайшие полчаса всё решится. Война, гибель Чудовища — лишь фон, декорации для куда более важного события: извлечь Первого и назначить преемника.

Переиграть всё. Заставить бывшего лидера церкви назвать именно его — брата Вейса — своим наследником. Не какого-то там брата Олиана, который с сорокового по восьмидесятый уровень управлял церковью, а его. Вейса.

Он начнёт путь снизу. Каждый Слой станет для него лишь ступенью. И тогда… тогда он поднимется. Увидит Творца. И…

В том, что Первый будет сопротивляться, Вейс не сомневался. Конечно. Он был невероятно силён как маг. Вот только тело, которое ему достанется, — слабое, почти лишённое сил. Оставшихся крупиц едва хватит, чтобы задуть свечу. Не больше.

— Начинаем. — выйдя из палатки, брат Вейс кинул взгляд на парня, находящегося в центре. Высокий, худой, довольно мускулистый, Грис был в неплохой физической форме, если не считать отсутствия руки и шрама на лице. Поелозило его конечно знатно последние месяцы, но теперь всё закончится. Точка стоит тут.

С неба начало капать. Реакция на предыдущее заклинание. Вейс перевел взгляд на мастеров, те кивнули, подтверждая его догадки, мешать не будет. Просто реакция на слишком сильное возмущение в магическом плане.

— А вы ничего не хотите мне сказать? — Грис нагло и бесстрашно уставился на Вейса. Из ушей у него текла кровь, видимо контузило серьезно.

— Почему бы нет? — усмехнулся Вейс.

Его настроение было просто прекрасным, не смотря на окружавшую его мешанину из грязи, пепла и недогоревших костей людей и гоблинов. Капающий с неба дождь превращал все это в густую и липкую субстанцию, которая быстро облепила его сапоги.

— Видишь ли, Грис, — продолжил он. — В тебе есть то, что нужно церкви. А именно кусочек души великого мага — Первого Брата. И мы сейчас аккуратно её извлечем и поместим вот в это тело.

Вейс указал на стоящую безвольно, бледную как смерть пустышку — просто тело, без души и разума. Сосуд. Он был создан, чтобы однажды принять в себя чью-то душу — если кто-то решит обзавестись новым, молодым телом.

Такие сосуды часто использовали для смены внешности или усиления — переселяясь в более крепкое, лучшее тело.

— То есть меня сейчас просто на запчасти пустите, так что ли? — хрипло спросил Грис, удивленно распахнув глаза.

Вейс хмыкнул. Он надеялся, что тот не догадается. Но Грис понял главное: даже душа, сшитая из обрывков, не переживёт, если от неё оторвать кусок.

Это Вейс прочёл в его взгляде — злость вспыхнула в глазах Гриса неожиданно ярко.

Эманации смерти всё ещё витали над полем, и нужно было спешить, пока остатки силы не рассеялись в воздухе. Но мастера и так работали из последних сил, выкладывая ритуал на запёкшейся, пропитанной грязью земле.

— Ты остался единственным, в ком есть Его частичка. Частичка Первого Брата, — произнёс Вейс, наблюдая за финальными приготовлениями. — И в этом твоя истинная ценность — вернуть его домой. Снова сделать его живым. Ты не представляешь, какая это честь для любого из нас. Честь, которой удостоился именно ты. Ты должен быть благодарен: твоё имя навсегда войдёт в историю.

— Враг мёртв? — неожиданно спокойно спросил Грис, глядя Вейсу прямо в глаза.

— Мёртв, — с удовлетворением кивнул тот. И пусть ищейки ещё не доложили окончательно, он был уверен — в себе, в мастерах, в точности удара. — Навсегда. И бесповоротно. А теперь — начнём.

Ритуал был готов. Мастера выстроились по своим местам, сосредоточенные и напряжённые — каждый готов отдать свою силу, чтобы вернуть Первого.

Вейс занял свою позицию, ощущая на себе взгляд Гриса. Тот не сводил с него глаз, и в этом взгляде было что-то, что вызвало у Вейса беспокойство. Что-то холодное, тяжёлое. Но он отмахнулся от тревоги — было уже поздно для сомнений.

Ритуал был запущен, всё просчитано. Связанный и ослабленный пленник не мог ничего изменить, как бы ни пытался. Уже ничто не способно было помешать.

— Это хорошо! —