Я поправил проводок, соединявший микрофон, висевший у меня на шее, с маленьким, в пол-ладони, диктофоном. Этой штукой меня снабдил сам Жданов, назвав это записывающим устройством.

— Мико, ты готова?

— Я всегда готова, мой господин, — тут же отозвалась магия.

— Давай, как в морге репетировали.

— Фу, — я легко смог представить, как Мико сморщила свой энергетический носик.

Но приказ она исполнила тут же и быстро покрыла мое тело не очень приятной наощупь, холодной и немного липкой иллюзией. Я быстро оглядел себя в зеркале, висевшем на двери гардеробной. Из зеркала на меня смотрел тот самый молодой мужчина, тело которого мы нашли за столом. Мико отлично повторила внешность усопшего, когда он был еще жив и здоров. Хорошо, что ростом и комплекцией мы были похожи. Правда, выглядел я несколько бледнее, чем обычный здоровый человек, и с синевой вокруг глаз. Вот теперь я был полностью готов.

Приоткрыв дверь гардеробной и убедившись, что в холле никого нет, я беспрепятственно добрался до лестницы. Евгения жила в той же комнате, которую в моем особняке занимал Игнат. Остановился перед дверью и приказал Мико усилит слух. До меня донесся лишь приглушенный еще одной стеной шум воды. Должно быть, баронесса сразу отправилась принимать ванну. Других звуков я не услышал. Тем не менее, со всей осторожностью нажал на ручку и заглянул в образовавшуюся щель. Никого. Не медля больше ни секунды, я вошел в комнату. Верхний свет в спальне был выключен. Только над кроватью горел светильник с мутным стеклянным колпаком. Вокруг царил плотный, немного зловещий полумрак. Как раз то, что мне и было нужно.

В ожидании баронессы, я встал у закрытого шторами окна. Быстро набрал номер Вишневского и, удостоверившись, что тот ответил, сунул телефон в карман. С началом нашего разговора группа захвата и сам майор, как он меня уверил, должны были подтянуться к двери. Зачем для ареста хрупкой женщины нужна группа с оружием и бронежилетами, он не объяснил. Возможно, традиция.

Ждать баронессу пришлось довольно долго. Но, наконец, звук льющейся воды смолк. Я отклеился от стены, на которую облокотился в ожидании, и приготовился к встрече с Евгенией Грофф. Дверь в ванную открылась, и на пол спальни упал ярко-желтый прямоугольник света, в который вступила баронесса, одетая в длинный, явно не по размеру, халат. На голове вздымалось сооружение из закрученного полотенца.

Не посмотрев в сторону окна и, соответственно не заметив меня, она подошла к столику с большим зеркалом. Взглянув на свое отражение, Евгения стянула с волос полотенце и небрежно кинула его на стоявший рядом стул. В этот момент я решил, что пора начать представление, и сделал шаг из укрывавшей меня тени.

Баронесса вдруг замерла. Взгляд остановился на чем-то за пределами ее отражения. Для большего эффекта, я протянул руку к женщине и хрипло произнес:

— Евгения…

— Нет! — прервал меня истошный вопль баронессы, отпрянувшей назад и свалившей все, что стояло на столике. — Нет! Антон… Этого не может быть! Я же… убила тебя! Ты умер! Ты не мог выбраться…

Последние слова она произнесла, уже давясь слезами. Громко всхлипнув, Евгения Грофф вдруг опустилась на пол и, закрыв лицо руками, зарыдала. В этот момент дверь спальни широко распахнулась, и на пороге появился Вишневский.

— Евгения Викторовна, вы обвиняетесь в убийстве Антона Рогожкина, водителя вашего брата. У вас есть право не свидетельствовать против себя.

Ух ты, майор узнал, как звали водителя. Значит, баронесса точно говорила о нем. Но подозреваемая в тяжком преступлении никак не отреагировала на слова, продолжая плакать навзрыд. В столь эмоциональной реакции хладнокровной и расчетливой убийцы своей семьи что-то показалось мне странным. Но что именно, я пока понять не мог, поэтому просто наблюдал, как два крепких парня подхватили под руки плачущую женщину и подняли ее на ноги.

Когда на нее надевали наручники, Евгения не сопротивлялась. Охрана практически вынесла ослабевшую женщину. Я проводил их пристальным взглядом.

— Как неожиданно легко все получилось, Тимофей Александрович! — ко мне подошел воодушевленный Вишневский. — Как не тяжело это признать, но вы были правы относительно баронессы и ее причастности к смерти брата. Примите мои извинения и поздравления! Убийца барона Гроффа найден!

— Не торопитесь с выводами, Арсений Владимирович. То, что баронесса созналась в убийстве шофера, не означает, что она причастна и к аварии.

— Вот любите вы все усложнять, ваше сиятельство! Это ведь была ваша версия, — нахмурился майор.

— Все версии нуждаются в проверке, кем бы они ни были выдвинуты, господин Вишневский. Буду весьма признателен, если позволите мне проверить мою, и присутствовать на допросе.

— У нас такое не практикуется, — возразил майор и нахмурился еще сильнее.

— Полагаю, за активную помощь следствию я заслужил такую привилегию. К тому же, могу шепнуть за вас словечко наверху.

— Хорошо, присутствуйте, — проворчал Вишневский.

— И на допросе будет присутствовать мой друг.

На этих словах глаза Арсения Владимировича стали круглыми.

— Да, ваше сиятельство. Вам дай палец — вы целиком сожрете.

— Мой друг — маг-энергетик. Может понять, говорит человек правду или лжет. Если в управлении такие маги имеются, то я не против, чтобы вы привлекли своего сотрудника.

— Нет у нас энергетиков. Больно дорогое удовольствие, дороже, чем боевые маги, — проворчал майор, пряча руки в карманы и вжимая голову в плечи. — Хорошо, пусть будет ваш маг.

Майор вышел вслед за баронессой, я замыкал шествие. Когда я уже покидал особняк, мне вдруг пришла в голову мысль, что в том погребе, переделанном кем-то под кабинет, может находиться что-то интересное, и нужно заглянуть туда, когда не будет полиции.

По дороге в управление я позвонил Никите и попросил приехать. Он удивился, но возражать и задавать лишних вопросов не стал.

Когда мы подъехали к серому, подавляющему своей угрюмостью, зданию полицейского управления, Остапов уже ждал нас там.

Евгению Викторовну из машины приняли уже другие конвоиры и спешно увели в здание. Вишневский не торопясь вылез из машины и окинул подошедшего к нам Никиту скептическим взглядом.

— Следуйте за мной, господа, — в который раз за вечер он тяжело вздохнул.

Мы вошли в высокие двери полицейского управления, а затем быстро двинулись по запутанным гулким коридорам. Внутри центральное управление полиции не отличалось изысканной отделкой. Светло-серые стены, белый потолок с длинными лампами, одинаковые деревянные двери, мелькавшие мимо.