— Иногда случается, знаешь ли, — усмехнулся молодой Румянцев. — К тому же маги лишними не бывают нигде.

— Не боишься, что мы станем силой и составим конкуренцию Орлу?

— Нет, — едва не рассмеялся Кирилл. — Мы друзья и всегда найдем общий язык. А к роду Голицыных у нас теплых чувств нет.

Больше всего это походило на приглашение к атаке города. Но такие вещи Володя не собирался решать — для этого есть Александр. Потому он только улыбнулся и кивнул. Раз Кирилл проверил парня при помощи ментальной магии, можно не сомневаться в его лояльности. Значит и Образцов согласится его оставить. Только возни с ним будет много — он же ничего не знает, наверняка и грамоте не обучен. И не только грамоте, вон, даже на стуле ему неуютно, коль скоро всю жизнь на бревне просидел, а то и вовсе на земле.

— Хорошо, Никита. Не я глава Корсуни, но у меня к тебе вопросов нет. Так что дождемся Александра. Уверен, он не прогонит, — сказал Володя. — А пока надо бы тебе найти жилье. Кирилл, ты останешься дожидаться Сашу или от Егора все узнаешь?

— Подожду денька три, если не вернется, то Егор расскажет.

* * *

До деревни мы добирались дольше, чем рассчитывали, четыре дня. Но это и понятно, с нами женщины. Одна из трех вышла из ступора, немного поголосила, повыла в истерике, но потом успокоилась и пошла сама. Только приговаривала «Яша мой, Яша». Да, у нее явно целый букет нервных расстройств, но с этим, надеюсь, помогут специалисты Кирилла. А вот двух других пришлось нести на руках.

— Я бы оставила их тут. Они уже все, — сказала та блондинка. Она представилась Людмилой Репиной, дочерью барона из Москвы. Сама же над собой смеялась, дескать, стоило так далеко бежать, чтобы попасть в плен к уголовникам. И стало ясно, почему она такая бодрая — провела у них всего три недели и при этом ее не трогали. Почему — вопрос хороший, но ответа она не знала.

— Если мы будем кого-то бросать только потому, что возиться долго, чем мы окажемся лучше этой банды? — строго спросил я.

Она открыла рот, но не нашлась с ответом. Зато у мелкой осенней мошки нашелся интерес у нее во рту. Пришлось Людмиле забавно морщиться и отплевываться.

Лена и я улыбались, Артем откровенно смеялся. И только Илья похлопывал по спине и предлагал попить воды, укоризненно посматривая на нас. Неужели она ему понравилась? Мне Людмила показалась слишком ветреной и поверхностной, пусть и красивой девушкой. К тому же это ее честное признание в любвеобильности. Может, Илья решил, что сможет ее укротить и одомашнить? Посмотрим.

В Корсуни оказалось, что нас ждет Кирилл. Он уже собирался уезжать, а тут мы. Тем лучше. Я оставил спасенных женщин на Машу Степанову и Лену, а сам отправился общаться с Румянцевым в тереме.

— Итак, от банды осталось пять человек, включая Красавчика. И Марат жив, — подвел Кирилл итог моему рассказу. — Отец будет рад. Никита тоже.

— Кто такой Никита? — удивился я.

— Сын второго главаря и, надеюсь, новый житель Корсуни, — ответил он и рассказал историю этого мальчишки.

— Значит, Красавчика он любил больше, чем родного отца, — сделал я вывод. — Не бросится искать его, когда узнает, что жив? И точно не будет работать на Протасова?

— На Протасова точно не будет — я у него в голове побывал. А вот на счет главаря… — Кирилл задумался и молчал, пока мы не дошли до терема и не уселись на втором этаже. — Это же мальчишка, который ничего не видел в жизни, кроме подзатыльников и леса. Думаю, если ему здесь понравится больше, он скорее попытается уговорить тебя взять к себе Красавчика.

— Мне тут убийцы, рабовладельцы и насильники не нужны, — нахмурился я.

— Из головы парнишки я узнал, что женщины принадлежали только подчиненным Чалого, второго главаря. Красавчик…

— Прости, — перебил я его, сморщившись. — У них имена есть?

— Наверняка есть, но Никита их не знает. Даже имени отца не знает. Так вот. Красавчик этого не одобрял и пытался убедить прекратить рабство. Но людей не хватало изменить что-то силой. И разбивать банду было глупо — вместе они могут больше. А Красавчик этот в понимании Никиты — прямо благородный разбойник. — Кирилл покачал головой. — Это не совсем так, конечно, но он точно лучше его отца.

— Надо общаться, — сделал я вывод. — Но это в том случае, если наши дороги пересекутся. А пока постараться сделать так, чтобы Никите тут понравилось. Ты прав — маги лишними не бывают, даже такие юные. Кстати о магах. Ты что-то знаешь об этой Людмиле?

— Нет, но спрошу у отца. Все досье на московских аристократов у него. Я занимаюсь орловскими и кое-что знаю про совет Мценска. Артем тоже ее не знает?

— Нет. Надо поговорить с другими женщинами. Кстати о них. Три из них в невменяемом состоянии. Сможешь что-то для них сделать, кроме как убить?

— Подлечить и вернуть тебе. Если они меченные, в городе их не оставить.

— Спасибо. Ты меня из-за Никиты ждал? — спохватился я, что все о деревне, а у Кирилла могут быть и другие дела.

— Не только из-за него. Отец просил кое-что рассказать тебе. О причинах того, почему ты оказался в Пустоши, — сказал Кирилл.

Я поймал его испытующий взгляд. Да, мне интересно. Я лишь знал, что прежний Александр Образцов физически не мог бы сделать того, в чем его обвиняют, потому что почти не бывал трезв. Но вот о мотивах князя Голицына я не знал. Как не знал, почему Образцовы внезапно оказались одни, без поддержки своих баронов и почти без дружины. Но почему Кирилл так смотрит, словно ждет, что я откажусь слушать? Нет, мне очень интересна причина, по которой я оказался в теле изгоя, умершего от страха за пределами города, хотя вполне мог заменить его в момент смерти от алкогольного отравления в баре, в безопасности и комфорте.

— Я весь внимание. У меня не получилось стать надежной опорой отцу, но хотя бы