Флотилия снялась с якоря и двинулась к выходу из Босфора. На флагманской ладье развевался стяг с двуглавым орлом — символ державы, которая простиралась теперь от Балтийского моря до Чёрного.

А в Константинополе император Иоанн стоял на балконе Большого дворца и смотрел вслед удаляющимся кораблям. Город был его, престол отвоёван, мечта сбылась.

Но он понимал: главная работа только начинается. Нужно было превратить разрушенный Константинополь в процветающую столицу, объединить православный мир, защитить империю от новых врагов.

Однако теперь у него был могущественный союзник на севере. И это внушало уверенность в будущем.

Константинополь снова стал православным. Новая эпоха в истории Восточной Европы началась.

***

Июльское солнце безжалостно палило смоленские берега, когда на горизонте показались паруса возвращающегося флота. Сотни жителей ранним утром высыпали на пристани и набережную — весть о том, что князь возвращается из Константинополя, разнеслась по городу ещё вчера вечером.

Агафья стояла на башне княжеского терема, вглядываясь в даль. Рядом с ней теснились бояре, духовенство, представители ремесленных цехов. Все ждали новостей о походе, исход которого решал судьбу не только Византии, но и всей державы.

— Вон флагманская ладья! — закричал один из дозорных. — Стяг князя!

На мачте «Северного орла» действительно развевался личный штандарт Виктора — двуглавый орёл на алом поле. А это означало, что князь жив, здоров и возвращается с победой.

Первой к пристани причалила разведывательная лодка. С неё сошёл гонец и тут же поскакал к терему. Через несколько минут он уже стоял перед Агафьей, запыхавшийся от быстрой езды.

— Княжна! — воскликнул он, падая на одно колено. — Константинополь взят! Город освобождён! Князь здоров и невредим!

Агафья на мгновение закрыла глаза, благодаря Бога за благополучное окончание похода. Последние месяцы были для неё тяжёлым испытанием — управлять державой в отсутствие мужа, ждать вестей из далёкого похода, готовиться к любому исходу.

— А потери? — спросила она.

— Малые, княжна. Не больше трёхсот человек убитыми и ранеными.

— Хвала Господу. Передай всем воеводам: готовить встречу. И пусть в городе объявят — сегодня праздник!

Колокола Успенского собора начали звонить, возвещая о победе. К их голосам присоединились колокола других церквей, и вскоре весь Смоленск гудел от торжественного звона.

А между тем флот подходил к пристани. Сто ладей выстроились в правильном порядке — сначала военные корабли с войсками, потом транспорты с добычей и пленными, замыкали строй раненые и обозные суда.

Виктор стоял на носу флагманской ладьи в походном кафтане, поверх которого была накинута византийская мантия — подарок императора Иоанна. В руках он держал золочёный свиток с грамотой о союзе между двумя православными державами.

— Домой, — тихо сказал он Мстиславу, стоявшему рядом. — Как хорошо это звучит.

— И правда, господарь. Константинополь — город славный, но Смоленск роднее.

— А вон и Агафья ждёт, — улыбнулся князь, заметив фигуру жены на пристани.

Когда флагманская ладья причалила, первой на борт поднялась Агафья. Она бросилась в объятия мужа, не обращая внимания на толпы зрителей.

— Соскучилась? — шепнул Виктор, обнимая жену.

— Очень. Каждый день молилась о твоём благополучии.

— Молитвы дошли по назначению. Вот, смотри.

Он показал ей грамоту императора Иоанна:

— Союзный договор на веки вечные. Две православных державы — одна семья.

— А кто правит в Константинополе?