Полуденное солнце по чуть-чуть сдвигалось, мимо меня сновали люди, аудитория из пустой сделалась заполненной до отказа. Но все это, казалось, творилось в каком-то другом мире, а между мной и тобой время замедлилось, остановилось. В воздухе едва слышно витала знакомая музыка. Лишь краткое мгновение, но такая вечность, что могли бы состариться и небо, и земля.

Вот так и остановись, про себя молилась я. Пусть ты будешь так спать, пусть я буду так смотреть на тебя. Если всё вокруг могло бы замереть в стоп-кадре, я молюсь о том, чтобы это случилось именно в этот момент.

Но вот прозвенел звонок, и ты открыл глаза.

Застигнутая врасплох, я поймала твой взгляд. Ясные глаза лучились таким светом, что дыхание захватило, а лоб стал горячим.

– Что, уже началось? – спросил ты сиплым голосом.

Я кивнула. Ты снова меня не узнал, конечно, не узнал.

– Дашь конспект посмотреть?

Я снова кивнула.

Ты протянул руку, схватил мою тетрадку, зашуршал страницами. Как же мне хотелось, чтобы ты замедлился, чтобы не проглатывал по десять строк зараз. Может, ты захочешь взять конспект с собой, сделать копию и вернуть потом, и тогда на следующей лекции я снова увидела бы тебя. Но пока все эти мысли проносились у меня в голове, ты уже всё прочитал.

– Спасибо.

Бросив тетрадку обратно на стол, ты с молниеносной скоростью собрал вещи, забросил рюкзак на спину, легко перепрыгнул через спинку стула и, сделав всего пару шагов, ускользнул через заднюю дверь, убежал прочь, скрылся из виду.

Целую лекцию я слушала, не понимая ни единого слова преподавателя. В желудке бурлила холодная и в то же время тёплая вязкая жидкость, поднимаясь к горлу. Ты опять берёшь и убегаешь, а я не могу тебя догнать.

Что мне сделать, чтобы ты заметил меня? Как набраться смелости и заговорить? Как сесть рядом с тобой и поболтать о родных краях? Как заставить тебя запомнить меня? Бессчётные ночи без сна все эти вопросы терзали мою душу, причиняя боль и оставляя ощущение тоскливой пустоты внутри. Как же мне, такой медлительной, угнаться за тобой, сделать так, чтобы ты остановился, обернулся и посмотрел бы на меня повнимательнее?

Я не могла заставить тебя задержать взгляд, я знаю, я чересчур обыкновенная, чересчур медлительная, совсем как невзрачный придорожный камень. Не знаю, сколько раз я видела, как ты едешь по кампусу на велосипеде с какой-нибудь студенткой с яркой внешностью, с длинными или короткими волосами, субтильной или стройной, обаятельной или обольстительной, и она смущённо склоняет голову или, наоборот, смело обнимает тебя за талию. Ты мчишься, вихрем проносишься мимо толпы студентов, за собой оставляя восхищённые присвисты. Но вскоре все они исчезают одна за другой, уступая место новым. Одни остаются на месяц, другие – всего на несколько дней. Ты менял девушек с такой скоростью, что побил все рекорды. Само собой, твою легенду должны оживлять яркие моменты, чтобы она стала законченной.

Как-то раз я вышла на улицу, и мне навстречу попалась одна девушка из нашего общежития. Она только что спрыгнула с заднего сиденья твоего велосипеда и уже собиралась взбежать по ступенькам, как вдруг ты схватил её за руку, притянул к себе и нежно поцеловал в лоб. Вышло так чисто и прекрасно, будто кадр из романтического фильма. А я так и стояла за деревом, не в силах оторвать от вас глаз, пока ты не попрощался с ней и не уехал прочь. Это было в мае, повсюду носился белый, чуть ли не прозрачный тополиный пух, летящим снегом припудривая дворы и скверы.

В те дни я всё время тайком наблюдала за твоей избранницей: за её выражением лица, голосом, движениями и манерами. Переполняла ли её радость? Излучала ли она счастье? Каждый вечер, когда она возвращалась в общежитие, я гадала, куда вы с ней могли ходить и что делали. Я завидовала ей, старалась не разговаривать с ней, но, заметив её улыбку, странным образом сама улыбалась вместе с ней, будто бы её сладость и её счастье исподволь проникали в меня, пускали корни и давали всходы, пробиваясь листочками и распускаясь цветами.

Спустя неделю я увидела тебя из окна комнаты, ты стоял под сиренью, расставив ноги по обе стороны велосипеда. Я понимала, что ты ждёшь эту девушку, но она всё ещё крутилась перед зеркалом, причёсывалась и тихо напевала. Я невольно встревожилась за неё. Неужели она не понимает, что ты её ждёшь? Чего она разводит канитель? Ты ведь такой нетерпеливый, так жаждешь её увидеть, разве ей ничуть не важно?

Наконец я не стерпела и чуть слышно проговорила:

– Твой парень, кажется, внизу тебя ждёт.

Когда я произнесла слова «твой парень», то лицо чуть ли не раскалилось. Девушка мельком взглянула на меня через зеркало и тихо сказала: «Правда?» А потом продолжила накладывать тушь. Я молча сидела в стороне, украдкой поглядывая на часы. Секундная стрелка перескакивала с деления на деление то быстро, то медленно. Ты по-прежнему ждал под сиренью, зажав в пальцах невесть откуда взявшуюся сигарету – это был первый раз, когда я заметила, что ты куришь.

А когда она закончила с макияжем, то спокойно вышла. Я скорее прижалась к окну, наблюдая, как она подошла к тебе. Ты, кажется, ничего не сказал, только затушил сигарету и повёз её прочь на велосипеде. Я глубоко вздохнула, но не могла понять, от облегчения или от разочарования.

С того самого дня ты больше никогда не появлялся под окнами нашего общежития. В душе у меня зрело предчувствие, но я всё равно не осмеливаюсь спросить. Пока в один из дней, за обедом в столовой, кто-то не заговорил о том, с кем ты сейчас. Я украдкой посмотрела на лицо той девушки напротив. Закипая гневом, она брякнула палочками о стол и злобно произнесла:

– Да он больной!

В тот момент я опешила, как будто в полной тишине услышала раскаты грома. Так и есть, твой независимый характер и молниеносная быстрота,