Задумавшись, Стас почесал затылок и протяжно вздохнул, думая, говорить ему или нет.

– Ой, ладно… Старосты обычно ходят с фонарем, смотрят лица туманных, если кто-то из жителей пропал. И вот, когда я только встал на пост, я видел что-то…

– Опиши, – заинтересовалась Оксана.

– Я видел, как Саныч убил какую-то нечисть в тумане, но он был совсем молодой, даже не седой еще. Когда я подбежал ближе, его уже и след простыл. А утром и вовсе выяснилось, что из дома он ни ногой в ту ночь. Забухал с вечера и проспал до утра как убитый.

Оксана вспомнила Стаса-подростка и Веронику. Вряд ли совпадение.

– Не знаю… – Стас покачал головой. – Может, мне и показалось.

– А может, и нет. – Оксана пожала плечами.

Часы с маятником в большой комнате показывали без пятнадцати полночь.

– Идем, – сказал Стас, вручив один из амулетов Оксане, второй надел сам и, взяв в руки свой фонарь, открыл щеколду на двери, выходя на улицу.

Поколебавшись, Оксана прихватила фонарь у входа и вышла следом.

На расстоянии вытянутой руки мерцал свет от фонаря Стаса, но дальше стоял густой туман.

Издалека глухим эхом доносились потусторонние голоса и шаркающие шаги. Холод пробирал до костей.

Медленно спустившись с крыльца, Оксана вышла во двор, видя приглушенный теплый свет от фонарей и саму себя, застывшую статуей лицом к калитке с вытянутой рукой, держащей в руке фонарь с колыхавшимся внутри ярким пламенем.

Станислав начал рисовать вокруг души Оксаны проекцию из соли, так, чтобы не осталось зазоров. Биение сердца Оксаны пульсировало в висках. Было слышно, как кто-то пытался открыть калитку, с силой дергая ручку.

– Не обращай внимания, – сказал Стас, но сам ускорился, дорисовывая большой шестиугольник, не касаясь души.

Громкий, режущий уши женский крик раздался за воротами, и дверь калитки распахнулась, выбивая шпингалет. Тяжелая железяка пролетела мимо уха Оксана, ударяясь об стену дома.

– Брось фонарь и вставай к душе! – крикнул Стас, но голос его тонул в белой мгле, как в толще воды.

Оксана застыла от ужаса. Руки била мелкая дрожь, ноги словно налились свинцом.

– Оксана! – громко крикнул он.

Из ниоткуда появилась Буся и с истошным лаем кинулась на кого-то в тумане. Лай отдавался громким эхом, растворяясь в молочной пелене.

Бросив фонарь на землю, Оксана встала в центр круга из соли, к своей душе. Холод отступил, но все вокруг начало, словно в негативе, троиться тремя цветами. Голоса доносились как из-под земли. Частое дыхание вырывалось облачком пара. Что делать, она не знала. Как будто читая ее мысли, Стас крикнул, держа фонарь на вытянутой руке:

– Попытайся взять фонарь!

Несколько раз кивнув, Оксана закрыла глаза и вытянула руку вперед, пытаясь справиться с дрожью.

– Аня? – вдруг сказал Стас, стоя перед знакомым силуэтом.

Буся с диким воем кинулась на нее, но Аня, даже не дрогнув, черными, словно смола, когтями резанула собаку по брюху. Та заскулила, как щенок, и растворилась черным дымом по земле.

– НЕТ! – взвизгнула Оксана, невольно закрыв рот руками.

Соседку было не узнать. Длинные черные когти оттеняла мертвенно-бледная кожа, а белесые глаза слабо светились в темноте. Белое платье с красными маками обдувало потоками призрачных ветров.

Аня не ответила, уверенно наступая на Стаса.

– Фонарь! Оксана, пожалуйста, возьми этот чертов фонарь! – молил ее Стас, не подпуская к ней Аню настолько, насколько это было возможно.

Нечисть схватила Стаса за горло, подняв над землей.

Оксана, глотая слезы, сжала руку в кулак, там, где была рука души, и, не выдерживая боль, закричала. Полумесяц жег с такой силой, что, казалось, вот-вот и она вспыхнет, как спичка.

Бросив Стаса на землю, Аня обернулась к Оксане, впритык приблизившись к кругу из соли.

Борясь с болью в груди, сравнимой только с тем самым огнем, в котором сгорела мама, Оксана почувствовала ледяную ручку фонаря и то, как свет внутри разгорается ярче. Соль искрилась зеленым пламенем, когда черные когти пробивались внутрь. Лицо Ани исказилось гримасой боли, но та не сдавалась. Потусторонний крик бил по ушам оглушающей волной. Стас, сзади обняв Аню двумя руками, пытался оттащить ее, что-то неразборчиво говоря ей.

Вероника появилась, как тень, из толщи тумана, помогая оттащить Аню от Оксаны, но черные когти крепко схватили Оксану за руку, впиваясь в плоть, и та завопила во все горло.

Соль под ногами разлетелась в разные стороны зелеными искрами. Туман сгустился настолько, что не видно было даже свет от огня, но через секунду плотность белой мглы стала прежней, и Оксана разглядела только Аню. Ясные добрые глаза, веселая улыбка и светлые волосы, развевающиеся на потустороннем ветру.

Заиграла столь знакомая ей колыбельная. Чем больше в нее вслушивалась Оксана, тем сильнее начинала кружиться голова. К горлу подступала тошнота. Как безвольная кукла, девушка шла за Аней вдоль домов по улице к самому началу деревни.

– Отпусти меня, пожалуйста, – сквозь ком в горле пробормотала Оксана, мечтая сейчас проснуться в кровати своей старой квартиры в Новосибирске.

– Я слишком долго этого ждала, чтобы тебя отпустить, – непривычно холодно ответила Аня и, крепче сжав руку, с силой потянула девушку на себя.

Оксана взвизгнула от боли и постаралась ускорить шаг.

Сквозь туман Оксана увидела силуэт Саныча с фонарем в руках.

– Саныч! Помоги! – взмолилась Оксана, пытаясь выдернуть кисть из хватки нечисти, но тот прошел мимо, словно ее и не заметил.

– Не беспокой прошлое, – строго изрекла Аня, – и оно не побеспокоит тебя.

Силуэт Саныча растворился в тумане, будто призрак.

Мимо них ходили тени неровными дергаными движениями, сопровождавшимися громким хрустом костей. Остановившись возле Оксаны, туманные сверкнули глазами, подобно дальним фарам автомобилей.

Нервно сглотнув, Оксана снова попыталась выдернуть ладонь с фонарем, пламя которого менялось от привычного оранжевого до пугающего зеленого. Когти нечисти насквозь пронзили кисть, и Оксана закричала, глотая слезы.

Хруст костей эхом прошел по туману, и десятки глаз сверкнули вблизи, выдавая каждого мертвого.

– Тихо, если жить хочешь, – зло зашипела на нее Аня. – Их шум привлекает.

– Кто они такие?

– Нави, застрявшие в тропе безвременья. Они пытаются найти дорогу домой. И пойдут на любой шум, веря, что он их вернет. Но они уже давно мертвы. Поэтому веди себя тихо, если не хочешь стать одной из них.

– А ты-то чего осторожничаешь?!  – всхлипнула Оксана, послушно двигаясь за соседкой, стараясь размеренно дышать, игнорируя пульсирующую боль в руках и липкую кровь, струйками стекающую вверх по локтю и вниз по ручке фонаря.

Нечисть отвечать не стала, но Оксана и сама догадалась. Аня еще живая, но если умрет, то вместе с нечистью. Так ведь это работает?

Проходя мимо знакомых домов, Оксана замечала, как время скользит меж них – от старых заброшенных до только что выстроенных. Музыка играла все громче, проникая в разум и обволакивая сознание девушки. Музыка вела их по тропе сквозь время.

Проходя мимо дома Дениса, Оксана увидела его душу с фонарем, а за ним Саныча, попавшего в руки монстра с длинными когтями, серой кожей, раздутыми ребрами, из которых, как у светлячков, горел яркий свет. Истошный крик сторожилы доносился до Оксаны тихим эхом. Но, когда она увидела еще одну фигуру,