Ладно, в случае чего — они с Кэнди сумеют укрыться. Наверное.

— Я попробую узнать через Крио, не задумал ли Гото недоброго, — Агнес словно угадала ее сомнения. — Не станет ведь он громить усадьбу в ближайшие дни!

— А что должно ему помешать? — Фиона пожала плечами. — По счастью, я не так и беспомощна.

— Так уверена, что твой дар спасет тебя? Вас обеих.

— Кроме дара, у меня еще есть эта усадьба. Здесь довольно легко скрыться. В крайнем случае, я могу и плесень использовать — хоть мне этого и не хочется. И соседей жаль, и внимание ненужное ко мне привлечет… но не будем думать дурного прежде времени! — прибавила Фиона, улыбнувшись.

— Ну, если ты так уверена, — протянула Агнес.

Ну да, ясно ведь — она тоже не может быть твердо уверена во всем! Во многом ее будущее теперь зависит от везения. И от доброй воли дознавателя Гото. И от того, насколько быстро она сообразит и среагирует, если тот всё-таки надумает уничтожить усадьбу.

Беседа текла и текла, подруги не могли наговориться.

Фиона с любопытством выслушала о приключениях в Гревилле, о ловле шпионов и раскрытии организации в самом Ковентри, прямо под носом у властей.

— Знаешь, нет худа без добра, — заметила Агнес. — Если бы не твоя дикая выходка — мы бы долго хлопали ушами. А между тем соглядатаи тянули бы сведения. И расшатывали бы основы, внося сумятицу.

— Я почему-то подозреваю, что и без меня бы их накрыли, — усмехнулась Фиона.

— Возможно. Но в нынешнем случае ты стала прямо-таки рукою самого провидения!

И Фиона невольно рассмеялась. Любопытно, Ронан тоже рад этому обстоятельству? Ему придется теперь восстанавливать усадьбу… впрочем, он получил свободу — и Фиона была уверена, что дражайший муж сумеет ею воспользоваться как следует. Раз уж ему каким-то чудом удалось избежать наказания за свою выходку с гончей.

Подруги спохватились незадолго до полуночи. Агнес заявила, что ей случалось ночами бродить и по менее спокойным местам, чем мирный сонный квартал столицы. И отправилась домой пешком. А Фиона, поняв, что снова ощущает себя вымотанной, улеглась спать.

Завтра будет новый день. И новые заботы!

* * *

Она осыпалась — снова и снова.

Раз за разом Фиона силилась нарастить горную плесень. И раз за разом та рассыпалась по постаменту тонкой трухой.

Опыты тянулись почти седмицу, полностью захватив ее внимание. С раннего утра Фиона упорно приходила в пристройку, помещала крохотную живую пылинку с зародышем плесени на каменную плиту и принималась выращивать. Глядела, как расползается пятно — всё шире и шире, увеличиваясь и обретая объем. Как становятся видимыми округлые спорангии, как сверкают тускло и маслянисто в скудном, почти отсутствующем освещении.

Плесень затягивала понемногу поверхность плиты, поднимаясь над ней. Вспухая толстым рыхлым наростом.

А потом со звоном осыпалась под ноги, пропитывая ядовитой пылью платье. И заставляя судорожно вытягивать жизнь из частичек, в которые только что настойчиво вливала ее.

Благо, за пределы постамента пыль не вылетала — рунная защита выполняла свою работу. В воздух труха тоже поднималась невысоко, быстро оседая вниз. По крайней мере, случайного заражения можно было не опасаться. За этим Фиона следила тщательно.

Вот только сохранить нарощенное не удавалось. Стоило плесени дорасти до определенного момента — и всё шло прахом.

Единственное, чего Фионе удалось добиться — понимания. Кажется, ее подозрения — о том, что мешает ей извне чья-то недобрая воля — были ошибочны. На мысль наводила искрошенная поверхность плит, где растила плесень. С каждым разом камень делался всё более шершавым и неровным. Словно сыплющаяся на пол с едва слышным звоном труха увлекала за собой и тончайшие пластинки камня, за которые цеплялась, пока росла.

Очередная попытка. И очередная неудача.

В этот день она явилась затемно. А на что ей рассвет, если в помещении царит кромешная тьма, нужная растущей плесени?

Нарастив небольшое пятно, она решила дать и себе, и плесени передохнуть. В конце концов, может, бесконечный рост утомляет плесень? Потому она и не выдерживает, сыплется. Спустилась позавтракать, рассвет как раз занимался над головой. Потом — вернулась, заставила пятно еще немного расползтись и увеличиться. Выждала немного и принялась медленно, аккуратно, потихоньку вливать силу в растущий организм.

Медленный рост требовал напряжения и сосредоточенности — дозировать энергию было сложно. Сложнее, чем позволять ей изливаться бесконтрольно, вызывая бурный рост.

Но она видела результат! Правда, так придется растить плесень куда дольше, чем рассчитывала.

Утолстившийся покров расползся почти на всю поверхность плиты, и Фиона готовилась торжествовать. Она нашла верный способ!

Тонкий жалобный звон заставил содрогнуться. Она недоверчиво глядела, как рыхлая пленка отслаивается кусками и падает вниз.

Чувство бессилия вызвало почти физическую боль. Снова глядеть, как рассыпаются пылью ее усилия. И уничтожать остатки того, что сама же растила.

Убедившись, что ссыпавшиеся на постамент куски обратились в тонкий пепел, отошла к лестнице и уселась прямо на ступеньки. Столько трудов и снова напрасно!

Глаза слезились, голова стала тяжелой. Фиона потеряла счет, сколько времени провела здесь. Надо спуститься, спросить у Кэнди, — решила она. В чем дело — она разберется потом. Когда поест и выспится. Глубоко вздохнула, собираясь с силами. Но на ноги подняться не успела — внизу послышались голоса.

— Я никогда не приходила сюда, — втолковывала Кэнди. — Госпожа и не позволяла мне…

— Ну, не выгонит ведь она меня взашей, — послышался решительный голос Агнес.

Фиона подняла голову, рассмеялась беззвучно. Подруга в своей обычной манере! Попробуй-ка, не пропусти ее куда-то. Впрочем, это кстати.

Она поднялась и пошла ей навстречу. Для начала стоит угостить Агнес чаем! А не тащить сразу, тыкать носом в осыпавшуюся плесень. Удивительно — стоило подруге появиться, и у нее даже сил прибавилось!

* * *

— Иными словами, можно не бояться, что он сроет мою усадьбу начисто, — задумчиво протянула Фиона. — Не сроет.

— Но тебе в ближайшее время лучше нигде не показываться. А если показываться — то так, чтобы тебя никто не признал. Ни родственники, ни знакомые. Тебя считают погибшей — и никто, кроме Гото, нас с тобой и еще двоих человек, не знает правды.

— Что ж, — Фиона покивала. — А чего он тогда следил за домом? — спохватилась она. —