Спохватившись, взялась за ложку. Удивляться можно сколько угодно, а поесть нужно. Она же вчера так и не нашла на это сил. А ведь показалось, что отсутствовала всего несколько часов. Но устала, словно и правда бродила по подземелью не один день.

Впрочем, чего удивительного! После таких-то откровений.

Откровения, правда, отодвинулись. Увиденное казалось теперь жутким и тягостным сном, что стремительно таял, стоило проснуться. И правда ли она видела то, что видела — или это просто впечатлительность? Неважно! Подумает об этом потом. Главное, что сейчас она чувствует себя живой.

Пока обедала — Кэнди налила для нее ванну. И после еды Фиона с наслаждением погрузилась в теплую воду. Она ведь так и не помылась накануне!

Приведя себя в порядок, направилась в кабинет. Собиралась заняться заброшенными было записями. Стоило и переписать из записной книжки то, что увидела не то в видении, не то в бреду. Что бы это ни было — всё следовало сохранить. Причудливые символы до сих пор стояли перед глазами. Но достать она ничего не успела. Стук в дверь оказался неожиданным.

Кого могло принести? Фиона замерла у дверей прихожей. Глядела настороженно, как Кэнди открывает дверь. Как торопливо заводит внутрь неожиданную гостью. Только и оставалось, что мысленно восхититься ее сообразительностью. Все верно — не стоило Агнес слишком долго торчать перед входом во флигель.

Вид у подруги был усталый, встревоженный. И, лишь увидев Фиону, она вроде бы немного успокоилась. Что-то стряслось?

* * *

— Фиа, ты неподражаема, — Агнес покачала головой. — Серьезно — ты взялась за изучение мертвых языков?

— Ну, мне-то откуда знать — мертвые они или живые, — проворчала Фиона.

Она показала подруге свои записи. Правда, о наваждении в подвале ничего не рассказала.

— Где ты разыскала такое богатство? — Агнес придвинула ближе к себе ее записи. — Столько образцов! Я очень мало об этом знаю, — прибавила она. — Сама этим не занимаюсь: языки — это ближе рунным магам и каллиграфам. С рунами я работаю ограниченно, — помолчала немного. — Но слышала, что это — один из сгинувших языков. Кто говорил на нем и писал — доподлинно неизвестно. Но порой находят отдельные фрагменты надписей. То тут, то там. А ты отыскала такое множество фрагментов — да еще и целиком!

— Это малая часть того, что имеется у меня в подземелье, — отозвалась Фиона.

— Какой интересный дом ты ухитрилась купить, — протянула Агнес. — Как ты говорила — дом словно сам позвал тебя? В смысле — ты почувствовала, будто он ждал именно тебя. И то, что ты рассказала о первых днях здесь. Прошлое хочет обрести память?

— Негусто, как видишь, — Фиона развела руками. — Я не уверена, что можно верить тому, что оно мне сказало. А еще — я скопировала в библиотеке совсем немного. И боюсь пока там снова показываться.

— Я зайду в библиотеку, — решительно отозвалась Агнес. — Возьму пару фрагментов твоих записей — и покажу мастеру библиофилу. Кто я — он прекрасно знает. Скажу, что разыскала в горах пару поездок назад, и все забывала о них. Он когда-то и сам интересовался рунами и языками.

— Он не сочтет, что это подозрительно?

— Такое совпадение? Сочтет, само собой, — Агнес рассмеялась. — Только что и кому он сможет предъявить? Нет, о его подозрениях можно волноваться в последнюю очередь, — она покачала головой. — А я посмотрю книги без спешки и скопирую для тебя самое интересное. Тебе там и правда лучше не появляться. Да и в городе тоже.

— Буду сидеть затворницей, — усмехнулась Фиона. — Спасибо тебе за помощь!

— Обращайся, — хмыкнула подруга. — Подумать только! Кто-то удирает от мужей с любовниками. А ты — удрала, чтобы закопаться в книги и исследования.

— Вообще, я такого не планировала. Просто разозлилась, а еще хотела в столицу. В оперу, в театр!

— В оперу и театр, — протянула задумчиво Агнес, покивала.

Фиона криво усмехнулась.

— Да, я понимаю, что с оперой и театром придется повременить, — заметила она. — Приходится вот развлекаться с плесенью и исследованием подземелий. Расшифровкой надписей, — она помолчала. — Но это ведь временная мера! Ронан в конце концов уедет в Гревилль со своей Далией — пусть рожает ему наследников и сидит в деревне! Его отец уедет к побережью, на виллу. Вся эта история уляжется. И я смогу выходить в город без особенных препятствий. Кому нужна кумушка из простолюдинов?

— О. Рассчитываешь на зимний сезон?

— А почему бы нет! Прошлый я пропустила.

Фиона сама себе покачала головой. И зимний сезон театральных постановок она хочет наверстать. И с плесенью так-таки разобраться. И обследовать подземелья досконально, и расшифровать найденные на стенах надписи. Скромные планы, ничего не скажешь!

О плесени она помянула лишь мимоходом. Успокоила тревогу подруги — не случится ли вспышка заражения посреди столицы.

По совести сказать, Фиона была бы рада, если б ее саму кто-нибудь успокоил. Вот только некому! Рассказать о том, как удачно разросшаяся плесень осыпалась, она не решилась. Знала — Агнес после такого с удвоенной энергией примется ее убеждать бросить рисковую затею. А бросать не хотелось. Так что она даже рада была, что разговор свернул на найденные ею внизу записи.

О призраках, тенях и странности внизу она тоже решила пока не рассказывать.

И понятно ведь, что это — неразумно! Но сначала хотелось разобраться самой. И с тем, кто вредит ее плесени, тоже. Да и сложно вместить столько всего в один разговор. Не стоит торопиться, у них еще будет не одна возможность поговорить. В конце концов, она, Фиона, отныне считается погибшей. А значит, и искать ее никто больше не будет.

— Странно вот, — заметила она. — Этот сыщик подтасовал улики. Точнее — изъял часть. То есть, он-то знает, что я жива!

— Крио сказал — опасается скандала. Считает, что и свою голову на плечах не удержит, если всплывет вся правда, — Агнес помолчала, хмурясь.

— Считаешь, может сделать так, что мою усадьбу сровняют с землей? Тихо, без огласки…

— Не знаю, — подруга понуро покачала головой. — Гото — своеобразный тип.

Своеобразный тип. Ну да — после того-то, что он вытворил с самой Агнес, от него можно всякой подлости ожидать! Что ему невесть когда сгоревший дом в не