Антуан проснулся от какого-то звука. Это урчал его живот. Он был по-прежнему голоден.

— Видит Бог, это брюхо воистину ненасытное! — Произнёс он, досадуя, что не смог досмотреть чудесного сна. Он решил напиться воды, чтобы обмануть свой желудок, но вот его конь испуганно заржал, озираясь вокруг.

Антуан вскочил. Он знал, что в лесу водятся разбойники. В его кошеле было семь ливров серебром, и два десятка су[7]. Но людей убивали и за меньшее. Так и погиб его бывший господин, сэр Тибо. В схватке с разбойниками. Те застали их двоих врасплох. Тибо, несмотря на годы, сражался превосходно. Для межевого рыцаря. Он уложил двоих негодяев мечом, но те взяли хитростью и коварством, один из них бесчестно ударил рыцаря в спину острогой. Антуан зарубил двоих оставшихся, но сэра Тибо это не спасло. Перед смертью он успел посвятить своего оруженосца в рыцари, а затем покинул этот бренный мир.

Антуан хорошо усвоил урок. Он на всю жизнь получил стойкую неприязнь ко всякого рода разбойникам. Да и наёмником не стал потому, что их главарь, которого успели схватить люди Герцога и повесить, сам был некогда рыцарем. Но опозорив своё имя, стал сначала наёмником, а потом поняв, что грабить караваны купцов куда легче, чем их защищать, подался к разбойникам. Конец свой он нашёл в петле по указу Герцога.

Решив, что в лесу бродят разбойники, Антуан немедленно вытащил из сумки кольчугу и шлем и облачившись в них, опоясал себя мечом. Затем поскорее оседлал коня и взяв в руки щит поехал по дороге.

Антуан не был трусом. Но в тоже время не был и глупцом. С двумя-тремя вооружёнными острогами и рогатинами[8] головорезами он, конечно, справится. Но если их десять. И у них есть метательное оружие. Луки или арбалеты.

У Антуана была только кольчуга. Тогда как все, кто мог себе позволить, старались переоблечься в куда более надёжный латный доспех. У Антуана такой возможности не было, как и оруженосца, который помогал бы этот доспех снять и надеть. Делать это самостоятельно представлялось довольно затруднительно, хотя и не невозможно.

Антуан ехал, оглядываясь по сторонам. Вдруг его конь стал, как вкопанный, недовольно фыркая и поводя ушами. Прямо посреди дороги стоял человек. В чёрном плаще до земли, несмотря на жару, с надвинутым на глаза капюшоном. В коричневом дублете и высоких сапогах. Через плечо у него висела сумка, а на поясе кинжал. Незнакомец опирался на посох, кривой, из обожжённого дерева, весь исчерченный нечитаемыми рунами и увенчанный хрустальным шариком.

По его одеянию и посоху Антуан понял, перед ним колдун, про которого все говорили. У юноши похолодела спина. Во рту у него всё пересохло. Он укрылся щитом, словно в бою, и обнажив меч, сверкнувший на свете Солнца ярким отблеском, крикнул.

— Сдавайся, отродье дьявола!

Колдун улыбнулся, показав жёлтые зубы.

— Благодарю за столь щедрое предложение, сударь, но я, пожалуй, откажусь. Видите-ли, у меня дела.

Голос колдуна был низким и хриплым.

— Именем барона Жоффруа и Герцога, велю тебе, Князь Ада, сдавайся, — крикнул Антуан. Не узнавая свой голос, он был словно чужим, будто идущим из глубокого погреба.

— Страх. — прошептал колдун. — Я чувствую твой страх…

Антуан пришпорил лошадь и с боевым кличем ринулся на врага. Колдун поднял посох, а затем сказал всего одно слово, на языке демонов; свет Солнца преломился в хрустальном шарике, в навершии посоха, оттуда ударила молния, залив всё ярким светом. Щит Антуана раскололся надвое. Руку рыцаря обожгло, а затем его скинуло с лошади. Он упал навзничь и, ударившись головой о камень, потерял сознание.

Колдун

Луна тускло освещала полуночный лес. Где-то в отдалении пели ночные птицы. Ухал филин. Раздавался протяжный волчий вой. Раздвигая посохом ветви папоротника и кусты, через зловещий лес, направляясь в саму его чащу, куда даже дикие звери по ночам ходить боятся, шла фигура.

Колдун. Облачённый в свой неизменный чёрный плащ до самой земли с надвинутым до глаз капюшоном. С сумкой и кинжалом на поясе. С посохом из обожжённого дерева, исчерченным нечитаемыми рунами и увенчанным в навершии хрустальным шариком.

Колдун торопился до полнолуния. Ведь совершить то, что он планировал совершить, можно было только раз в месяц. И это раз наступил.

Колдун вышел к лесному озеру. Его зеркальная гладь была совершенно неподвижной. Ни ветер, ничто не могло потревожить её. Луна отражалась в водной глади. Печальная и безмолвная. Как и всегда. Колдун снял сумку и вытащил из неё атам — колдовской нож с рукоятью из человеческой кости украшенной морионом[9]. Затем он достал несколько мешочков с разнообразными ингредиентами и чашу из меди, всю покрытую магическими знаками. Он насыпал туда из всех мешочков по щепотке только ему ведомых веществ, а затем разрезал ладонь атамом и распевая дьявольские псалмы стал вычерчивать в воздухе магические символы лезвием ножа.

Кровь потекла в чашу и закипела. Неожиданно в воде показалось необычайное свечение. Гладь озера нарушилась и оттуда совершенно бесшумно показалась Ундина. Речная русалка, в образе прекрасной девы.

Она была обнажена. Её стройные и белые, словно из сахара вырезанные ноги блестели от воды. Её руки были вершиной мечтаний художника. Стройная талия и чуть выпирающий живот, округлые ягодицы и бёдра, и маленькие, похожие на райские яблочки груди, увенчанные вишенками бледных сосков. Лицо Ундины выражало печаль, словно у духа, которого против его воли заставили подчинится тёмному желанию некроманта.

Длинные, до самого пояса тёмно-русые волосы обрамляли её фигуру, делая её более таинственной и женственной. Ундина шла по поверхности воды. И круги от её ступней равномерно распространялись, и доходили до кромки берега.

Ундина вышла на берег и мертвенно-холодным голосом, в котором слышалось отчаяние утопающего, чувствовался безнадёжность пучины, спросила.

— Зачем ты вызвал меня в эту ночь, людской кудесник?

— Затем-же, зачем и всегда. — ответил колдун. — Вы, Ундины, обладаете даром очаровывать путников. Затем вы затягивайте их в пучину, морскую или речную, неважно. А потом пируете их душами. Но если такую как ты вызвать на берег заклятьем на крови, она станет послушной на час, и её чары будут бессильны против того, кто наложил заклятие. Возляг с Ундиной, и ты получишь часть силы душ, которых она поглотила. Не раны, не болезни, не преждевременная старость тебе будут не страшны. В обмен на твоё семя, которое ты должен излить в её мёртвое чрево. Ты не сможешь больше иметь детей, но