Стеллажи, ломящиеся от ящиков, бочек и тюков, уходили в темноту, образуя каньоны из неликвида. Раньше отсюда доставляли посылки по всей империи. Курьерские Железноликие притаскивали товары прямо на дом, но постепенно граждане беднели, перестав заказывать на дом, а вместе с ними обеднела и торговая компания. Теперь это было просто кладбище забытых надежд и никому не нужного товара.

— Вот оно, твоё великое убежище? — Руби скривила свой идеальный носик, смахивая паутину с плеча. — Это, по-твоему, лучше, чем вонючая мастерская? Хотя бы там пахло машинным маслом, а не дохлой креветкой.

Улисс, не глядя на неё, прошёл дальше, его плащ задел бочку с селёдкой. — Мастерскую они уже проверяют. А здесь даже мародеры не бывают … Кому нужен этот гнилой хлам?

— Я бы лучше осталась летать на ките, — Руби бухнула подбородком на кулак, уставившись в заляпанное окно. Её глаза блестели от воспоминания о том, как древний исполин рвал цепи и уходил в облака.

— Не заметил, чтобы носатый попросил тебя остаться, — бросил Улисс, ковыряя замок на двери подсобки.

Руби нахмурилась, будто пытаясь вспомнить что-то несущественное.

— Я ему доверяла, — произнесла она тихо, словно делая строгий выговор самой себе. — А этот мудила забрал мой сундук и смылся! Целый сундук...

— Ты уже говорила, — отрезал Улисс.

Замок щёлкнул.

Гефест застыл неподвижно.

Его аудиосенсоры уловили посторонние звуки.

Из приоткрытой двери доносилось навязчивое потрескивание — работал телеграфный аппарат, один из тех, что раньше связывал склад с удалёнными пунктами. Автомат давно должен был замолкнуть, но кто-то, видимо, забыл его полностью отключить от линии.

Его оптические линзы сузились.

— Инквизиция, — голос Гефеста прозвучал гулко. — Код карательного отряда…

Тишина повисла густая, как смог над заводскими трубами. Даже вечно неугомонная Руби замерла.

— … Цель — деревня Ветвистый Крест. На ликвидацию.

— Ветвистый… что? — переспросила Руби — Никогда о таком не слышала. Но раз они там разбираются с деревенщинами, то нам точно пора валить из города.

Улисс сжал кулаки.

Лицо его побледнело.

— Ветвистый Крест… — он прошептал, будто от прикосновения к раскалённому металлу. — Это я… Они вышли на них из-за меня. — Он потёр виски. Перед глазами встали лица деревенских. А в ушах слова Лоренца «Ты не вернёшься…». — Я обещал ему… Но мы обязаны их предупредить!

— Улисс прав. — заключил Гефест. В его механическом голосе прозвучала та самая, непривычная нота. — Это Железномордые-ликвидаторы. Они не оставляют никого… Руби, нам понадобишься ты и твоё оружие!

Руби смотрела на них с откровенным непониманием, будто наблюдала за спектаклем на непонятном языке.

— Из-за чего весь этот сыр-бор? — её голос звенел от раздражения. — Мы только что чудом унесли ноги от патруля, у нас за спиной вся Инквизиция, а вы переживаете за какую-то богом забытую деревню? На что они вам сдались?

— Они спасли меня! — крикнул Улисс, и его голос сорвался. — Они не спросили, кто я и откуда. Они просто помогли. А теперь из-за меня они умрут.

Он обернулся к Гефесту, ища поддержки. И нашёл её в тёплом свечении оптических линз.

— Руби, — тихо сказал Улисс, — Это не из-за золота или эфира… Это всё из-за чертежа. На нём машина… Если всё сделать правильно… можно попытаться оживить мёртвое. Вернуть кого-то, кто ушёл...

Руби замерла. Её насмешливый взгляд потух, уступив место жгучему, почти дикому любопытству.

— Оживить? — она сделала шаг вперёд. — Покойников? Ты серьёзно? Это вообще возможно?

— Я не знаю, но империя не просто так прятала это. А теперь все охотятся за ним… За мной… Думаю, да. Возможно.

На лице Руби прошла целая буря эмоций. Скепсис, надежда, боль, расчёт — всё смешалось в одно мгновение. Её алые губы дрогнули.

— И кого ты собрался воскрешать, гений? Свою мамочку? — спросила она, но в её язвительности уже не было прежней силы. Это был скорее выдох, полный какой-то своей, давней тоски.

Улисс резко рванулся к ней. Но она ловко увернулась и его металлический кулак оставил лишь вмятину в стене.

— Остынь, здоровяк! — крикнула Руби.

Улисс отступил, выдохнул.

Руби отвернулась.

Её взгляд утонул в тенях меж стеллажами.

Она сжала рукоять своего револьвера так, что кожа на перчатке натянулась.

— У меня тоже… один человек, — она произнесла это так тихо, что слова едва долетели до них. — Никогда не любила Империю … Ладно. Чёрт с вами. Надеюсь, там хотя бы самогон вкусный!

Теперь главное — убраться из города, пока инквизиция не забила все щели.

— Доки, — сказал Гефест. — Патрули там уже прошли. И сейчас всё внимание на летающего кита.

Они снова вышли на холод. Ветер тянул с реки, неся с собой запах воды. Ирония судьбы маячила впереди, окутанная клубами пара: у причала стоял «Громоздкий», с которого они совсем недавно сняли груз. Теперь он казался молчаливым стражем, охраняющим ворота в свободный мир.

— Угоним «Громоздкого»! — лихо заявила Руби и её клык пикантно мелькнул сквозь ухмылку.

Они крались по самой кромке воды, среди гор ящиков и бочек, готовых к погрузке. И тут Гефест остановился, указав на груду старых доковых поддонов, сложенных у самого края пирса.

— Стойте! Плот! — произнёс он просто.

— Ты это серьёзно? — Руби смерила груду мокрых, обледеневших досок уничижительным взглядом. — На этом предлагаешь плыть? Он же рассыплется от одного инквизиторского чиха!

— Это не должен быть «Титаник», — парировал Улисс, уже начиная растаскивать поддоны. — Он должен держаться на воде и быть незаметным.

Гефест без лишних слов принялся за работу. Его металлические руки с лёгкостью разрывали ржавые крепления, связывая поддоны прочными обрывками тросов, валявшихся под ногами. Это был странный, почти сюрреалистический спектакль: три беглеца, бродяга, консервная банка и девка, строили беглый плот у борта одного из самых современных пароходов Империи.

И пока они работали, у каждого в голове уже рождался образ одной и той же машины. Машины, которая бросает вызов самой смерти.

Глава 25. Река, у которой нет имени

Река не имела имени.

Или, если и имела, то его давно стёрли с карт, заменив условной чертой. Вода была странно тёплой — будто где-то в глубине