Насу вдохновлялась работой Рохини и ее бомбой в Джакарте. Сделанное Насу в Дахабе было лишь примитивной копией, бледным отблеском более грандиозного творения Рохини, переосмыслившей и искусство, и террор. Позже, конечно, Насу обрела свой собственный стиль. Это было время войн, так что Насу без работы не сидела. Та штука за пределами Неома, ею можно было гордиться, даже если бы от нее пытались избавиться, и ее спрятали так, чтобы было невозможно найти.

Но ее все-таки нашли.

Будучи молодой, она считала смерть основой всего. Теперь, состарившись, она знала, что смерть – это всего лишь смерть. Она знала слишком многих мертвецов. Смерть больше не вдохновляла ее так, как прежде. То, что она увидела в Оорте, заставило ее мозг работать на ином, высшем уровне. Эти существа размером с планету не знали, откуда они. Возможно, «Безумный» Ракер посеял их так же, как он посеял бопперов на Титане. Или, может быть, они были пришельцами, если таковые существовали. Они напоминали Иных. Их мысли были цифровыми, но имели отличные от Разговора протоколы. А еще они не выносили шума.

Насу задумалась. Дело было не в них. Это было просто какое-то старое незаконченное дело.

Переправа из Египта на полуостров выдалась неторопливой. Насу вспомнила маленькую девочку, выросшую в тени недостроенных небоскребов. Она ли это? Пыльная дорога, жаркий ветер и сонный аэропорт – это все, чем был Неом в те годы. Давным-давно Насу спрятала большую часть своих воспоминаний в драгоценные камни и разбросала их.

Теперь она стала призраком, обретшим тело.

Наконец-то паром причалил. Она смотрела, как мальчик и шакал идут по дороге, разговаривая с какой-то женщиной. Шакал значения не имел, а мальчик был важен лишь своей находкой. Тем, что ему позволили найти.

Насу пошла прочь от беседующей троицы.

Она бродила по улицам, которые теперь ничего не значили для нее. Знала ли она их когда-то? Она прошла мимо статуи Неизвестного ученого. Рядом пробегал тамагочи, Насу наступила на него и пошла дальше, мимо Ниневии, пока огни города не исчезли и она не почувствовала ветер пустыни и не услышала жужжание песчаных фильтров.

– Ахалян ва сахлян[15], Шариф, – сказала она.

– Ахалян бики, – сказала женщина, с любопытством отрываясь от станка, за которым работала. – Могу я вам помочь?

– Это я, – сказала Насу.

Затем она повторила это снова, в Разговоре, и Шариф замолчала.

– Как ты нашла меня? – спросила она наконец.

– Ты воняешь, Шариф, тебя любая собака учует.

– Я больше в этом не участвую, – сказала Шариф. – Меня не было там с Джонбар-Пойнт.

– Ты не можешь просто так уйти, – сказала Насу. – Разве ты не знаешь? Мирное время создано, чтобы ждать.

– Ты ошибаешься. Прошлое остается в прошлом, – сказала Шариф. – Из него и создается будущее.

– И все же мы здесь.

– Хочешь чаю? – спросила Шариф.

– Чаю?

– Да. Ты помнишь наш чай?

– Смутно.

– С шалфеем.

– Подойдет.

Шариф встала и стала заваривать чай, стоя спиной к женщине, которая когда-то называла себя Насу. На мгновение Насу подумала, что Шариф бросится на нее с ножом. Но гостеприимство есть гостеприимство.

Насу сделала глоток. Странное ощущение. Она вспомнила… Но что? В ночь, столь похожую на эту, она сидела под звездами на песке, а безымянная тоска сжимала ее сердце. Должно быть, она была еще совсем юной. Задолго до своего первого убийства. Задолго до того, как ее мечты исполнились, задолго до того, как она увидела их, задолго до того, как она увидела звезды.

– Спасибо.

– За что?

– За чай.

– Ты пришла меня убить? – спросила Шариф. – Молить о пощаде я не буду.

Насу покачала головой.

– Ты видела его? – спросила она.

– Твоего Золотого человека? Видела.

– Он здесь?

Насу почувствовала, как ее сердце заколотилось. Что это было? Волнение? Удивительно. Существам, жившим в Оорте, оно было чуждо. Они разрушили слишком много ментальных узлов, уничтожили слишком много человеческих жизней, прежде чем они научились общаться с людьми. Потребовалось время и терпение, чтобы создать узел для Флегмы.

– Его здесь нет.

Слишком быстрый ответ. Насу встала и направилась к мастерской. Войдя внутрь, она огляделась. Туловище и пара ног. Шариф вновь соединяла их.

– Ты знаешь, зачем он создан? Я сделала его еще до нашего знакомства.

– Это была твоя задумка, манифест, который ты воплотила в жизнь, – ответила Шариф. – Но как тебе известно, он не работает.

– Да, я знаю.

– Так вот зачем ты вернулась?

Насу задумалась. Она не знала, зачем вернулась. Это воспоминание, как и другие, было стерто. Но теперь она хотела знать, что будет дальше.

– Что ты говоришь местным? – с любопытством спросила Насу. – О том, кто ты.

– Они не спрашивают. Я просто механик. Чиню разные штуки, и все.

– Ученица из тебя была ужасная. Удивительно, как ты прожила так долго.

– Войны кончились. Людям это теперь неинтересно. Твое искусство устарело, немногие коллекционеры будут рады такой диковинке.

– Ты жестока. И несправедлива.

– С тобой все в порядке? – Шариф взглянула на Насу. – Я рада тебя видеть.

– Я тоже, – ответила Насу и отхлебнула чаю. – Кто его нашел?

– Какой-то робот.

– Этот гуманоидный выродок?

– Они тебе никогда не нравились, правда?

– Они бесполезны. Но это не значит, что они мне не нравятся.

– Они такие, какие есть, вот и все.

Насу было все равно. Какой-то старый робот. Неудивительно, что сработали все древние системы сигнализации. Поэтому она и вернулась. Все остальное не имело значения. Роботов влекло к Золотому человеку. В умелых руках они были инструментом, а инструменты Насу любила.

– Еще увидимся.

Насу встала.

– Конечно.

– Ты все забудешь.

– Что?

Насу протянула ей маленький черный камешек.

– Возьми.

– Зачем?

– Ты сможешь видеть.

– Я видела достаточно и больше не хочу.

Но камень уже говорил с ней. Говорил о тишине. Насу взяла его обратно. Шариф же осталась сидеть, смотря внутрь себя.

Насу должна была бы почувствовать вину, но это чувство, как и многие другие, давно покинуло ее.

– До встречи, – сказала она и пошла дальше.

16. Переправа

Оорт давно уже стал легендой, которую люди рассказывали друг другу в прошлом.

Все началось во Внешних мирах.

Истории эти звучали порой и в Поясе астероидов, где