В Солнечной системе с множеством ее миров на подобное и внимания-то не обращали.

Тех, кто жил за Великой переправой, космической пропастью между Марсом и Юпитером, считали весьма странными, так что произошедшее никого не удивило.

Когда Насу познакомилась с Йитом[16], она была никем. Грузом «Ибн аль-Фарида», совершавшего обратный рейс через Вторую переправу, с Ганимеда на Титан, в Полипорт. Корабль был старым и дряхлым. Освещение не работало, а в служебных коридорах водились крысы, заблудшие стригои[17] и кое-кто похуже. Пассажиры перевозились в качестве груза. Из всех немногочисленных удобств были лишь вода, еда да возможность дышать. Перелет занимал много дней, а корабль двигался медленно. Кроме времени, у Насу ничего не было.

Стригои избегали ее. А она, в свою очередь, не замечала их присутствия. Ее ментальный узел был ядовит – она уже давно убедилась в этом. Да и в последнее время она редко кого убивала.

Рохини говорила, что террор – это искусство: если бомба взорвалась на переполненном рынке и некому было это показать и тем самым усилить впечатление, действительно ли достигался нужный эффект? Последователи Террорарта использовали боль и смерть как краски, людей – как кисти, а сам эффект действия служил им холстом. Насу считала эти сравнения неудачными. Но она была неправа. Именно эта идея террора как средства массовой информации привела к появлению манифеста Террорарта и последующей за ним работы Рохини. Насу же выбрала иной путь.

Однажды, идя по коридору внешнего кольца корабля, она встретила Йита. Это был высокий, крупный мужчина с тусклыми немыми глазами и начинающим разлагаться телом. Мужчина был явно мертв: Насу чувствовала смерть. Однако каким-то образом мужчина еще стоял на ногах.

– Так-так, – сказала Насу. – Кто тут у нас?

Йит ничего не ответил. Он лишь беззвучно открывал и закрывал свой рот.

– Ты пытаешься мне что-то сказать? Ты мертв?

Она подошла ближе и открыла ему рот.

– Не надо, пожалуйста, – сказала она, когда он попытался ее укусить. Ходячий труп. Интересно. Она осмотрела его затылок. Ментальный узел торчал из разорванной шеи – маленький шарик и нити, вплетенные в нервную систему и мозг. Узел как узел, но этот выдавал странный код. Он был поврежден. Насу почувствовала на языке странный металлический привкус. Она протянула руку и осторожно прикоснулась к нему.

Слишком поздно она поняла, что мертвецом что-то управляло. С того самого момента она запомнила его имя – Йит, так их называли во Внешних мирах. Существо внутри почувствовало ее прикосновение, поглотило ее разум и заставило видеть.

Насу увидела огромные, размером с планету, пульсирующие облака-щупальца в Оорте, черные на фоне далеких звезд, они прятались на окраинах Солнечной системы.

Насу стало жутко. Благоговейный трепет поселился в ее сердце.

– Кто вас создал? – прошептала она.

Пришелец мысленно пожал плечами. Он не знал, да и не думал об этом. Не церемонясь, он проник в ее сознание.

* * *

Добравшись до Титана, Насу поняла, что изменилась. Слишком много ее воспоминаний остались разбросанными по Земле и Марсу, а почти все воспоминания детства исчезли. Целые десятилетия растворились в забвении.

Она коротала ночи под куполом Полипорта, пытаясь обрести утерянные частички себя в этом влажном климате. Там, на Титане, рассказывали о Девяти миллиардах Преисподних и затерянном астероиде Каркоза. Там, в море Кракена, властвовала Черная Ниррти и ее пираты, а между Иными из Разговора и существами из Оорта и Флегмы разгорелась холодная война. Война, которую Насу не понимала.

Насу бралась за любую работу: охотилась за бопперами, охраняла грузы от Ниррти, трудилась в гидропонных садах и рисовала. Она подумывала о том, чтобы найти себе местечко на одном из кораблей «Исхода», покидающих Солнечную систему в поисках других миров. Но прежняя Насу почти исчезла, и она не знала себя, ту, что жила на Титане.

«Думаю, вы одиноки, – шептала она гигантским существам из Оорта. Она лихорадочно рисовала их: необычные граффити появились на городских стенах по всему Полипорту. – Мне тоже одиноко, и я хочу вернуться домой».

Осознание пришло не сразу. Голоса из глубины космоса, из далеких одиноких миров все еще говорили с ней, но она слушала их все меньше.

«Когда-то меня звали Насу, – отвечала она, – когда-то я была ребенком, родившимся на Земле под ясным голубым небом. Мне жаль. Но я возвращаюсь».

Она взяла с собой осколок камня души, чтобы помнить их истории. Во время Второй переправы их притяжение ослабло, а затем еще одна Переправа – и она вновь оказалась рядом с солнцем. Существа из Оорта были далеки от его тепла и света.

Насу почувствовала, что вновь меняется, но не понимала, что именно с ней происходит. Один из спрятанных на Луне серверов, пересылавших Данделион-сигналы, перехватил зашифрованный сигнал тревоги с Земли и перенаправил его через ближайшие спутники и хабы, пока тот не был пойман ментальным узлом Насу.

Она вернулась домой и снова полной грудью вздохнула земной воздух.

17. Покой

– Устраивайтесь поудобнее и будьте как дома, – обратилась к гостям Мариам.

Она постелила на полу своей маленькой гостиной, мальчишка вертелся под тонюсеньким одеялом, а шакал лежал рядом.

– Здесь очень уютно, – застенчиво улыбнулся Салех. – Спасибо.

Анубис скосил глаза и подключился к Разговору.

Мариам оставила гостей и вышла на балкон. Ей повезло, у нее была своя квартира. Говорили, что на Марсе все ютились в капсулах, а на астероидах – в общежитиях. Несомненно, иметь столько личного пространства было роскошью.

Перед смертью отец говорил о том, чтобы начать новую жизнь в городах Дрейфа. Возвращаясь из очередного рейса, он часто о них вспоминал; горячий воздух пустыни обжигал его лицо, от него пахло маслом, пылью и по́том. Он сажал дочь к себе на колени и рассказывал о дельфинах, о глубоководных кальмарах и о водных бедуинах, путешествующих на своих подводных лодках по морским впадинам. Ее обреченный на жизнь в пустыне отец любил море.

Подводный мир Красного моря давно вымер. Война наполнила его воды биологическим оружием: левиафанами, боевыми колониями кораллов и омаров. Живым минам все еще снилась их смерть. Отец погиб в автокатастрофе, и Мариам пришлось работать. Времени на мечты у нее не осталось.

Теперь же она наблюдала за городом. Вдалеке виднелось море. Воздух был горячим и сухим. Мариам мечтала о приносящей перемены буре. В других городах бывали дожди и снег, грозы и молнии, метающие по небу острые копья, но не в Неоме. Мариам смотрела на город: между зданиями, словно стаи мух, мелькали дроны. Вдалеке