Ах да, у него неожиданно быстро зажило плечо. По крайней мере настолько, что с него сняли гипс. Айк тоже встал на ноги, но практически нигде не появлялся без сына, утверждая, что с него достаточно приключений и теперь он хочет быть только с семьёй. Рашми, как и Мари, убедившись, что с их мужьями всё в порядке, поочерёдно, а то и вместе, сидели рядом с Шаном, сменяя Джессику, стараясь развлечь. Удивительной силы у него всё же жена. Сама только что из плена, а находит слова утешения для других. Да, просто удивительной силы. Такая и в хютте[54] горящую войдёт, и гауля[55] на скаку остановит. Настоящая немка. Впрочем, и он провёл с Шаном несколько часов, разговаривая с погружённым в искусственную кому другом…

…Стоял прекрасный вечер. Он поднялся на крышу. Много, чудовищно много мыслей. Радостных и грустных. Возвышенных и тяжёлых. Банальных и философских. Дима лёг на плед и стал просто смотреть на облака. Красиво. Словно ты снова вернулся в детство, словно снова лето у бабушки, и ты, забравшись на крышу сарая, слушаешь птиц и о чём-то мечтаешь.

Раздались шаги, и на крышу выбрался Айк. У него с собой была упаковка пива. Неужели?

– Привет, пилот, – сказал он. – Там Раш ещё часик планирует посидеть дома, покормить Тома и уложить его спать. А я решил, что мы давно не общались.

– Привет, капитан, – согласился со всеми словами друга Дима. – Мари сидит у Шана, пока Джессика спит. Так что я тоже имею минимум часик в запасе.

Айк подошёл, кряхтя сел на краешек пледа и, открыв пару бутылок, протянул одну Волкову. Холодное, чешский Будвайзер. Да, здорово. А ещё – хвала медицине Согласия. Земные врачи вряд ли позволили бы выпивать через пару дней после таких ранений. Пиво, конечно, нельзя было назвать прямо-таки алкоголем…

– Не водка и не виски, капитан, – констатировал он, присев, сделав несколько жадных глотков и вновь уставившись в небо.

– Всё меняется, пилот, – пожал плечами его лучший друг и тоже задрал голову.

– Красиво? – спросил Дима.

– Ага, как дома, – Айк явно был на той же волне. Где-то внизу раздался смех малыша Тома.

– Я вот думаю, пилот, что скоро мы расстанемся. Чувствую это, – сказал Кинг снова. Да, есть такое ощущение.

Облако в форме огромного космического лотоса медленно дрейфовало за восток, словно пытаясь уплыть подальше от солнца.

– Всё меняется, капитан, – просто ответил Дима, чокаясь с Айком бутылкой. Немного пены, белой, как облака, вылезло из горлышка, словно в бесплодной попытке присоединиться к небесному дрейфу, и он неспешно её выпил. Вкусно, как дома.

– Ты знаешь, пилот, я всегда буду рядом.

– Знаю, капитан.

Они сидели и смотрели на облака, болтая ни о чём около часа. А потом пиво кончилось, Айк собрал пустые бутылки, пожал ему руку и ушёл сменять жену. Ветер сменил направление, теперь дул на юг, став слегка прохладнее. Нет, друг. Ничего не меняется. Изменения и есть суть нашей жизни, она была и будет изменчивой. Ветер жизни дует оттуда, где мы, туда, где нас пока нет. И эта изменчивость неизменна, друг.

Когда ему позвонил Генрих, он всё ещё сидел на крыше и смотрел на лес и на заходящее за ним солнце.

– Привет, Генрих, – сказал он, взяв трубку. – Есть новости от Джулиани?

– Здравствуй, Дима. – Ланге вздохнул. – Есть, но ничего определённого. Кажется, следы корабля Зоама затерялись в маршрутах кораблей Несогласных, они успели долететь до оживлённого космоса. Теперь Сэму придётся проверять множество сигнатур, это займёт время.

– Понятно, – ответил он. Да, Ват Лур был хитрым. Очень хитрым.

– Я хотел поговорить с тобой, Дима, – по голосу было слышно, как волнуется Ланге. – У тебя найдётся сейчас полчаса, чтобы спокойно пообщаться?

Волков посмотрел на солнце и колышущиеся верхушки деревьев. Этот лес снова стал мирным, морлоки, то есть Предтечи, перестали досаждать, ушли на добрую сотню километров в юго-восточном направлении, и за ними постоянно следила пара зондов. Снова можно работать. Снова можно жить. Можно планировать ребёнка и думать о самом главном в жизни. Солнце сядет скоро, на небе появятся звёзды, и это будет прекрасно. Почему бы не поговорить?

– Конечно, Генрих, – согласился он. – Для тебя у меня всегда есть время.

– Хорошо. Дима… – он замялся, словно разговор предстоял неприятный. – Артур похищен, и, как мы оба понимаем, он был морально к этому готов…

– Мы его вернём, Генрих, – перебил его Дима. – Джулиани справится, уверен.

– Да, да, – пробормотал Ланге, словно отмахиваясь от проблемы, – но дело в другом. Президент… профессор Уайт давно решил уйти с поста. Не дожидаясь выборов. Мы с ним говорили, и не раз.

Вот так новость. До конца второго срока Артуру оставался год или даже меньше того, надо разобраться в их системе выборов. В России выборы шли в марте, в США – вроде осенью, а что там с выборами президента Земли? Впрочем, не о том речь…

– Я, наверное, понимаю его желание оставить должность, но к чему такая спешка? – спросил он.

– Ты же помнишь, Дима, что выборов, по сути, ещё не было. А через год должны пройти, и система к ним не готова. Появятся сотни кандидатов, мы ещё никогда не проходили через это. И за год многие начали бы свою кампанию, раскачали бы общественное мнение, лоббировали бы членов конгресса народов, и чёрт его знает, кто в итоге оказался бы в кресле президента.

– Ну, кто бы ни сел, это выбор восьми миллиардов человек… – начал Волков.

– Само собой, но люди пока не готовы. И конгрессмены не готовы к такому выбору. А мне не светит сидеть целый год в кресле президента. Ну какой из меня управленец? – теперь Ланге перебил его.

– Уж не хуже, чем из Артура, наверное. Ты справишься, а мы тебе поможем, если уж на то пошло. – Дима наблюдал, как солнце медленно катится к горизонту, как стая кринитов вспорхнула с ветвей и красиво пролетела на фоне светила.

– Вот! Помощь! Она и нужна, Дмитрий! – воскликнул