Но разве деньги – это окончательное мерило человека? Что насчет социального охвата? Много ли мнений способно изменить ваше влияние? Много ли людей произносят или печатают ваше имя? Каков ваш вклад в этот мир? Есть ли на вашем счету патенты, музыкальные произведения, выступления на TED, колонка в серьезном издании? Сколько человек вы способны охватить своим словом? NumberCorp учитывает и это. Путешествуете ли вы? В каких гостиницах живете? Какую одежду покупаете? Какие концерты посещаете? С какими людьми проводите время? Насколько они влиятельны?

Но погодите-ка. Хороший ли вы работник? Следуете ли принятым на работе правилам? Есть ли на вашем счету преступления или приводы в полицию? Драки, которые попали в сеть, пусть о них и не сообщали органам правопорядка? Угрожали ли вы другим людям? Сохранились ли эти угрозы в сети?

Все это и есть «Номер». Он присутствует в том, что мы делаем, в людях, которых мы встречаем, в удостоверениях, которые мы носим с собой. Это часть нашей идентичности, наших кредитных карт, наших социальных взаимодействий. Он впитывает наше влияние, наши предрассудки, моральные принципы и стили жизни и превращает их в колоссальную альтернативную реальность, из которой невозможно сбежать. Он живет в наших телефонах, в наших телевизорах, в карточках, которыми мы открываем дверь в офис. В своем лучшем проявлении «Номер» служит зеркалом, идеально отражающим реальный механизм работы общества: наше величие, наша мелочность, наши светские разговоры и социальные контакты в сводной, кодифицированной и легкой для восприятия форме. А в худшем – ровно то же самое. Мера бедности и богатства, известности и желанности. Кулуарные связи, которым дали название и выставили на всеобщее обозрение.

Джордж Оруэлл был бы готов убить ради возможности взглянуть на такое общество.

Вот почему сейчас в руках Джулиуса Коммона сосредоточено больше политической власти, чем у любого из когда-либо живших на Земле президентов и императоров. Парламенты, которые пытаются обходить его мнение стороной, терпят фиаско. Кто-то назовет его Марком Цукербергом и Илоном Маском в одном лице, кто-то – новым Гитлером. Но все так или иначе сходятся в одном: Джулиус Коммон – человек, который изменил мир.

Много лет тому назад судьба – если она вообще существует – подарила мне шанс понаблюдать изнутри за жизнью Джулиуса Коммона и его удивительной империи. Я следовал за ним по всему миру. А этим могут похвастаться немногие. Я буквально пленен его персоной. Его гениальностью, его безграничными амбициями и даже, в непростые времена, его одиночеством, его подавленностью и любопытными моральными дилеммами, перед которыми его ставит жизнь.

О технологической составляющей NumberCorp писали и до меня – взять хотя бы веб-сериал Евы Лавлейс «Внутри “Номера”» или «Шестеренки, управляющие нашей жизнью» за авторством Шивы Каннилингема. Но мало кто писал о самой компании, потому что именно так угодно Джулиусу Коммону.

Эта книга, опубликованная после десятилетий изгнания, представляет собой мою летопись случившегося. Должен вас предупредить: пишу я исключительно по памяти. Кое-что из сказанного здесь недоказуемо, так что вам придется поверить мне на слово. В конце концов, книга – лишь история, и к ней, как и к любой истории, нужно относиться с долей скепсиса.

Глава 2

У NumberCorp, как и у большинства технологических компаний тех лет, был собственный кампус. Не слишком большой и уж точно не ровня Facebook с ее Менло-Виллидж; пожалуй, около сотни человек, заселивших квартиры Tercel в радиусе одного километра. Но даже при таком размере территория кампуса явно была рассчитана на гораздо большую рабочую силу. «КАКОЙ У ТЕБЯ НОМЕР?» – кричала стена, отделявшая Сан-Франциско от территории NumberCorp.

– Вы прибыли в место назначения, – сообщило такси. Это была древняя, видавшая виды «Тойота» с интерфейсом, озвученным голосом Моргана Фримана. – Стоимость поездки. Триста. Сорок. Два. Доллара.

«КАКОЙ У ТЕБЯ НОМЕР?» – кричала надпись на стене.

Я расплатился и вышел из машины.

Такси уехало, напевая металлическую песню, и женщина-охранник с угрожающего вида механической рукой проводила меня внутрь. Она заметила, как я пялюсь. В Чикаго дополненные люди встречаются редко и в основной массе довольно богаты.

– Отслужила два срока – в Ираке и Мексике, – пояснила она.

Маршрутка загудела и доставила нас к человеку весьма молодого вида. «Без паники!» – гласила аляповатая, похожая на золотистые кляксы надпись на его черной футболке. Его лицо было гладко выбрито и увенчано аккуратным рядом кудрей вкупе со слегка великоватыми очками.

– Расселл Вурт, – представился он, протягивая мне руку. – Значит, ты Патрик Удо?

Он говорил насыщенным тенором, что делало его на несколько лет старше моей первоначальной прикидки.

Я пожал ему руку.

– Меня пригласили, чтобы встретиться с Джулиусом?

Он оглядел меня и широко улыбнулся. Одна из его линз сверкнула.

– Боюсь, прямо сейчас он немного занят, – ответил он. – А вообще, работать ты будешь на меня. Так что, понравилось тебе приглашение? Карточка в комнате, загадочная формулировка? Моего подчиненного едва не арестовали за то, что он вломился в твой номер.

– Так это были вы?

– Ну да, мы думали, тебе понравится такой стиль, в духе старых шпионских фильмов. «Миссия невыполнима», а? Когда герой всегда получает инструкции со всеми возможными намеками на то, что «мы за тобой следим»?

Представление о жизни Вурта я составил довольно быстро. Богатые родители. Выпускник Лиги плюща. Раньше большинство таких буржуа выбирали своей специальностью международные отношения, политику и прочую дребедень и в итоге устраивались работать в ООН, но Вурт решил получить двойную степень в области журналистики и цифровой криминалистики. В итоге мать Вурта, которой как раз удалось заполучить работу в ООН, познакомила сына со своим боссом, а тот представил его Специальному советнику ООН в проекте Глобальной идентификации граждан. Тем Специальным советником, естественно, оказался Джулиус Коммон. Как выяснилось, ООН-команде Джулиуса нужно было продать эту идею куче правительственных чиновников. А для этого им требовался хороший рекламист. Дальше история ясна как день: Вурт получил работу, трудился под началом Джулиуса, поддерживая все его авантюры, и в итоге оказался здесь, в NumberCorp.

Пока мы беседовали, Вурт – мысленно я всегда называл его Вуртом, не Расселлом – повел меня дальше. Комната выходила в огромный, похожий на пещеру зал. Из центра, наподобие лабиринта, змеились стены разной высоты; они образовывали крошечные отсеки, создавая впечатление недостроенных кабинок. В отдалении я увидел сотню человек – беседующих, печатающих,