В Великобритании команда Бэзила Игнарссона работала над версией «Номера» для госслужащих. Исследования уже давно показали прямую связь между национализмом и экономическим ростом и обратную – между национализмом и свободой убеждений. Мы ввели тщательно проработанные правила, запрограммированные на динамическую корректировку прямо в процессе собеседования. Мы проехались на закорках общественной потребности в открытых данных и собственноручно собрали всю необходимую информацию: вот статистика найма по каждому департаменту; вот – описание их работы; вот – кто и почему здесь работает. Лучшие чиновники, внезапно оказавшиеся в фокусе общественного внимания, либо исчезли из сети, либо приобрели статус знаменитостей средней руки. Поговаривали, что американское правительство планирует купить нашу систему. Я даже слышал, что алгоритмический отдел в связи с этим утроил свой штат и что в компании может появиться независимый отдел правил под руководством Рэндом.

Гостиничный магнат Аарон Коталавала строил в Сингапуре, Вьетнаме и Венесуэле то, что впоследствии станет «Атлантидой»: комплексы огороженных городов-государств, вход в которые был открыт лишь богатым, влиятельным, высокорейтинговым людям. Впоследствии до меня доходила информация, что Джулиус хотел вернуть Аарона из-за их университетских связей; а еще что Аарон пробил себе дорогу деньгами.

По правде же, именно благодаря Аарону перед нами открылись двери на азиатский рынок. Обратная сторона популярности в том, что люди открывают на тебя охоту, а у многих правительств новое веяние под названием NumberCorp тогда вызывало крайнюю, крайнюю настороженность, ведь они знали о том, что случилось в Великобритании. Мы хотели взять Азию хитростью.

«Неравенство» стало ракетой, которая буквально зашвырнула нас к звездам.

Сайты знакомств звонили нам, желая подключиться к системе номеров. Япония хотела, чтобы именно у них дебютировала группа, отвечавшая за «Рабочий номер». Печать Организации Объединенных Наций открыла нам двери в самые разные сферы применения. Старт взяли даже «Новости», экспериментальный прожект Джулиуса по разработке собственной социальной сети: как и предшествующий им Twitter, «Новости» были обречены навсегда остаться убыточным предприятием, однако большинство новостных сетей воспринимали их всерьез. Похоже, что Ларс Кёниг, сам того не желая, оказал нам услугу: благодаря ему «Новости» стали обязательным атрибутом каждого журналиста. Технические СМИ в нас просто влюбились. Мы снабжали их безграничными объемами материала. Джулиуса Коммона даже сравнили с Илоном Маском – впечатление оказалось благоприятным.

Меня соблазняли, предлагали написать книгу, запустить вебкаст и даже занять должность в других компаниях; но моя зарплата уже была втрое выше, чем я мог бы зарабатывать где-либо еще, так что я отвечал вежливым отказом, а затем отправлялся на поиски вина. Когда мы с Вуртом посещали обязательную вечеринку или митап, нас представляли как экспертов в той области, о которой мы в данный момент вели речь.

Компания тем временем продолжала расти.

Развертывание нашей системы стало следовать определенной закономерности, будто часовой механизм, который Вурт, Энистон, Ибрагим и я мало-помалу доводили до совершенства по одной стране за раз. Первым прорывом стал «Кредит». Для успешного старта нам требовался доступ к финансовому сектору; релиз «Кредита» должен был пройти с помпой; мы были просто обязаны заявить о себе. Иногда на это мог уйти целый год, но в скором времени на нашу систему предстояло перейти большинству банков.

Следующим нашим продуктом стало «Досье». Его разработка заняла еще год, может, два, так как для внедрения требовались существенные изменения в законодательстве. По готовности мы должны были запустить «Рабочий номер» и убедить частный сектор в интеграции с NumberCorp – предоставить нам доступ к личным делам сотрудников, их оценкам и другим подобным данным в обмен на самую точную в истории систему рейтингов и поощрений.

Следом подоспел «Авторитет». Он подключался к блокчейну удостоверений ООН и аккуратно связывал все воедино. Система показывала номер. И умела его обновлять. Это человек – путешествует ли он? В каких гостиницах он селится? Какую одежду носит? Какие концерты посещает? С какими людьми проводит время? Каковы их предпочтения? Каковы их номера? NumberCorp будет знать, кто вы такой и что с вами делать.

Я понимаю, что все это привело к многочисленным переработкам среди подчиненных Ибрагима, которым приходилось пропускать через себя огромное количество кода, ведь их задачей было разделить алгоритм на части, которые можно было бы запускать независимо друг от друга. У нас имелась целая команда специалистов по аппаратному обеспечению, задачей которых было летать по всему миру и строить самые эффективные по стоимости датацентры, чтобы Энистон могла исполнить свой танец. Но это сработало, все прошло как по маслу. Вскоре у нас появились новые Минервы, и некоторые из них были настолько умны, что мы рисковали нарушить Акт Тьюринга. Ког. Дали. Гегель. Каждый ИИ управлял отдельной страной, выдавая приказы ядру из примерно сотни высокооплачиваемых сотрудников в местном офисе.

В этом вся прелесть программного обеспечения: оно хорошо масштабируется. Я вспомнил ту свою первую работу – играть роль ассистента для машины-оценщика, разбираясь с проблемами, которые она не могла решить самостоятельно. Именно такой образ жизни вело большинство наших сотрудников за океаном. Мы с Вуртом с отстраненным восхищением наблюдали за ростом показателей; по нашим подсчетам у Энистон в подчинении была целая армия.

И наконец, когда все было готово, мы посылали Вурта.

– Мы не просто смотрим на то, сколько денег зарабатывает человек, – говорил он, расхаживая по сцене. – Это было бы неправильно. Мы смотрим, как он себя ведет. На кого влияет. Уважаем ли он? Добропорядочен ли? Соответствует ли его образ жизни тому поведению, которое вы считаете образцовым для собственных детей? Основываясь на этом, мы делаем подсчет: насколько этот человек ценен для данного общества. Это и есть его номер.

«NUMBERCORP – ЛУЧШИЙ СПОСОБ ВЕДЕНИЯ БИЗНЕСА», – говорили мы. Следом за нами, нежно кивая, шли МВФ и Всемирный банк. Ходили слухи, что на смену ВВП как мерилу экономического роста конкретной страны может прийти агрегированная величина ее валового внутреннего номера. Говорили, что так правильнее. Математика, которую в XVII веке придумал Адам Смит, свое отжила. Пришло время для новой системы.

А когда кто-нибудь намекал, что подобная власть сосредоточена в руках частной компании из Кремниевой долины, мы отвечали: смотрите, нас сдерживает коллективный контроль правительств по всему миру.

– Мы твердо следуем идеям прозрачности, – прогремел в микрофоны Джулиус Коммон. –