– Ты – Дания.

– Но ведь это не так. Я больше не знаю, кто я. Возможно, даже не человек. – Я сжала пальцы, направляя этот импульс силы под кожу.

Я подумала о том, что сделала со всеми солдатами, которые встали на моем пути по приказу императора. О тюремных стражниках, которых убила. И внезапно я почувствовала… усталость.

Перед моим мысленным взором предстало умоляющее лицо Нур. А затем Анам, которая все еще понятия не имела, кто я на самом деле, но которая доверяла мне, даже когда у меня было другое лицо. И я подумала о своей Нану, которая все еще ждала в нашей деревне. Если я остановлюсь сейчас, возможно, мне не придется разрушать все.

По моим венам разлилось жгучее жжение, как будто магия внутри меня знала о том, что я принимаю сложное решение. Если я откажусь от этой силы, джинн все еще будет претендовать на свою часть сделки?

Даже если я подписала себе приговор, согласившись на эту сделку, я знала, что пропаду, если позволю ей прожечь меня насквозь. Это было похоже на смесь зораата, которую я употребляла, только усиленную в тысячу раз. И я по-прежнему испытывала ту же темную ярость, которая скрывалась под поверхностью, угрожая выплеснуться наружу. Когда это я позволяла чему-то другому управлять собой?

Я повернулась к Мазу:

– Где Анам?

– Она в безопасности, я отослал ее из-за участившихся протестов в Басрале. И я не знал, что ты планировала сделать.

– Я бы никогда не причинила вреда Анам, – произнесла я, зная, что это было правдой, когда я еще могла контролировать себя. Как я могла знать наверняка с силой джинна? Была ли я по-прежнему собой?

– Я боялся, что ты разнесешь все до основания, чтобы добраться до меня. – Маз взорвался смехом, а затем неловко улыбнулся, как будто не мог до конца доверять этому перемирию между нами.

Как и я.

– Я почти сделала это, – выдохнула я.

Я не знала, простила ли я Маза, но мне больше не хотелось его убить, и это уже кое-что.

– Вахид ждет, что я приду за ним, – медленно произнесла я, подбирая слова. – И я… – Я поперхнулась следующими словами и встретилась взглядом с Мазином. Должно быть, я выдала свою панику, потому что его глаза расширились. – Я заключила сделку с джинном, – наконец выдавила я.

Я почувствовала, как Маз глубоко вздохнул, как на его лице отразился шок. Я не могла остановиться теперь, иначе больше никогда не произнесла бы ни слова.

– Я заключила с ним сделку, чтобы использовать его силу для уничтожения тебя и Вахида. И он ожидает, что я выполню эту сделку. – Я не могла заставить себя сказать, что со мной будет, когда я это сделаю.

Я медленно выдохнула. Затем одной рукой подняла с земли свой тальвар и встала, протягивая другую руку Мазу. Его брови взмыли вверх. Я вздернула подбородок, чтобы скрыть улыбку, но у меня чуть земля не ушла из-под ног, когда он взял меня за руку своей мозолистой рукой. Я помогла ему подняться, и мгновение мы просто смотрели друг на друга.

– И что ты собираешься делать? – тихо спросил он, опуская взгляд на мои губы.

Я сглотнула, затем печально улыбнулась ему, погружаясь в это знакомое и в то же время новое чувство, возникшее между нами:

– Ну, я никогда не действовала в соответствии с ожиданиями мужчин.

Сорок восемь

Мы оставили дворец позади, город исчез в облаке пыли. Каждая пропитанная магией джинна капля крови в моем теле восставала против этого – я оставляла императора и свою месть позади. Тем не менее сердцем я чувствовала себя свободной. Мы проехали через долину и направлялись к моей деревне на коне Мазина, и я старалась не думать о том, как приятно было снова оказаться в его объятиях.

Я еще не совсем избавилась от жажды мести, от чувства вины за то, что мой отец умер, а я не стану мстить за его смерть. Но Нур была права. Баба не хотел бы, чтобы я разрушала себя ради этого. Хотя, возможно, я уже разрушила себя. Мои ладони были покрыты черными венками, которые вились по предплечьям. Джинн пометил меня, и я не могла убежать от собственной кожи. Я заключила сделку, но не собиралась выполнять свою часть. И когда джинн придет за мной, я должна быть готова.

На небе завертелась темная буря, которая точно не могла быть естественной. Над нами сверкнула молния, и тьма разверзлась, чтобы излить свою ярость.

– Я не думаю, что мы сможем ехать дальше! – прокричал Маз мне в ухо, перекрывая стук копыт и завывания дождя. – Ракхна долго так не протянет, особенно в грозу!

Он свернул с наезженной грунтовой дороги и помчался к большому абрикосовому саду, окруженному домами и караван-сараем с белыми стенами. Мы прибыли в караван-сарай промокшие до нитки. Потоки дождя обрушились на маленькую деревушку, несмотря на ее укромное расположение в долине. Абрикосовые деревья раскачивались под порывами ветра, с их ветвей слетали недозрелые плоды. Стадо коз загоняли в ближайшее укрытие, а жители деревни разбегались в поисках спасения от бури. Никто не путешествовал в такую погоду, даже император.

У дверей караван-сарая нас встретила пожилая женщина с двумя чашками горячего чая в руках. Я тут же выпила напиток, наслаждаясь тем, как чай обжигает горло. Маз ушел, чтобы отвести Ракхну в конюшню, а я подождала его у входа.

– Джинны разъярены.

Я резко обернулась:

– Что?

Женщина указала на почерневшее небо над головой:

– Джинны. Только они могли вызвать такую бурю. Интересно, почему они так разъярены…

Над нами прогремел гром, словно подтверждая ее правоту. Женщина была закутана в красную дупатту с потрепанными краями и вышивкой в виде вьющихся цветов жасмина, а ее глаза были теплого, насыщенного карего цвета и выделялись на обветренном лице. Мы с отцом несколько раз останавливались в этой деревне по пути в Басраль, но никогда раньше не заходили в этот караван-сарай.

– Может быть, кто-то нанес им оскорбление, – сказала я, пряча руки с черными линиями в складках своей мокрой курты.

Может быть, кто-то отказался от выгодной для них сделки. Но эта буря не была похожа на деяние джинна, который заключил со мной сделку. Когда я встретила его, он казался бесстрастным и источал уверенность. Эта буря была выплеском горького