– Кто тебя подставил?

Я почувствовала, как мои губы непроизвольно изогнулись, но по выражению лица Нур – смеси тревоги и настороженности – поняла, что это не было похоже на улыбку.

Та же кипящая ярость таилась во мне, ожидая выхода, ожидая, когда я возьму меч и начну прокладывать дорогу мести, залитую кровью. Затем я зачитала список, который проговаривала про себя каждую ночь перед сном. Список людей, на чьих плечах лежала ответственность за то, что я здесь.

– Дарбаран, начальник стражи, который обвинил меня, арестовал и позаботился о том, чтобы у меня не было возможности сбежать. Император Вахид, который явно хотел избавиться от одного из политических противников, не развязывая гражданской войны, и свалил это именно на меня. И Маз.

Я резко замолчала, не решаясь продолжить.

– Кем был для тебя Маз? – мягко спросила Нур.

Я закрыла глаза и задумалась, как ответить на этот вопрос. Он был моим лучшим другом детства? Возлюбленным, которому я отдала свое сердце? Человеком, с которым я делилась своими самыми страшными секретами, которого держала в своих объятиях при первых лучах солнца и бок о бок с которым сражалась со всеми, кто стоял у нас на пути?

Я перевела взгляд с Нур на стену позади нее. На камне красовались отметки, сделанные самой Нур, – так она подсчитывала количество дней – в три раза больше, чем у меня. Это было мрачным напоминанием того, на что будут похожи мои дни, если я останусь здесь. Дни, на которые Мазин обрек меня, не раздумывая ни секунды.

– Мазин был тем, кому я доверяла, хотя должна была быть умнее. Он был тем, кто, как оказалось, изначально собирался предать меня.

Нур щелкнула зубами:

– Выходит, возлюбленным.

В моем сердце что-то сжалось, и это привело меня в необъяснимую ярость. Да, хотела я ответить. Да, он был моим возлюбленным. Но я еще не была готова произнести это. Я еще не до конца осознала всю глубину этого предательства и смирилась с ним, как и с тем фактом, что в трудные моменты, когда я нуждалась в утешении, мои мысли по-прежнему предательски возвращались к этим воспоминаниям. Как будто я все еще могла тосковать по кому-то, кого изначально никогда не было рядом. Но сейчас не было смысла скрывать правду, это не изменило бы того, что произошло.

Заметив мое молчание, Нур прочистила горло:

– Откуда ты знаешь, что они ответственны за это? Эти люди, которых ты перечислила?

– Откуда ты знаешь, что твой вождь доверял тебе? – спросила я ее в ответ. – Откуда ты знаешь, что ты была ему дорога?

Нур ответила сразу, без колебаний:

– Я чувствовала это всем своим существом.

– Да, – сказала я тихим шепотом. – Да, именно. Когда меня арестовали, я по-иному взглянула на все: каждый шаг, каждый разговор, каждый странный взгляд или абсурдное совпадение. То, как Маз попросил о встрече со мной в той комнате – в то конкретное время. Как вместо него пришел Дарбаран и застал меня как раз в тот момент, когда я обнаружила тело. Ни один из них не сделал бы этого, если бы император Вахид не приказал им. Тело, лежавшее у моих ног, принадлежало противнику Вахида – северному военачальнику, который, по слухам, готовил восстание. Если бы император казнил его, это спровоцировало бы гражданскую войну. – Мой голос был полон горечи. – Для Маза преданность Вахиду превыше всего, каковы бы ни были его грехи.

А у Вахида грехов было много, учитывая, какую резню он устроил, чтобы прийти к власти.

При упоминании Вахида глаза Нур потемнели.

– Почему же они не казнили тебя, чтобы заставить замолчать?

Она задала вопрос, который я задавала самой себе. Почему я все еще жива? Почему я здесь?

– Этого я не могу понять. Могу только предположить, что они хотели причинить как можно больше страданий.

Это ранило сильнее всего. Осознание того, что Маз не только предал меня, но и желал моих мучений. Моей боли. Он хотел для меня этой боли. А самое жалкое то, что мне было не все равно. Мне было не все равно, что он сделал это настолько личным, а потом отправил меня сюда гнить и встал на сторону императора.

Что я такого ему сделала? А может, мне и не нужно было ничего делать? Возможно, он всегда был способен так поступить со мной, а я была слишком влюблена в него, чтобы заметить это?

Повисло тяжелое молчание. Нур почесала затылок.

– Если Маз отправил тебя в такое место, значит, он был не таким уж хорошим возлюбленным, – сказала она, и смех, сопровождавший ее слова, рассеял напряжение в комнате.

В ответ я выдавила из себя печальный смешок, оценив ее попытку прогнать тьму из моего сердца.

– Нет, – сказала я наконец, и улыбка исчезла с моих губ, а глаза скользнули по трещинам на потолке. – С этим у нас никогда не было проблем.

– Черт, ведь так всегда и бывает, да? Человек хорош в чем-то одном и ужасен во всем остальном. – Она прислонилась спиной к стене.

Я подумала о том, как впервые поцеловала Мазина. О том, как он впервые обнял меня за талию и прижался губами к моей шее. Несмотря на то что из-за его предательства воспоминания были искажены и полны горечи, я все еще помнила, каково это – чувствовать, как бешено бьется мое сердце, когда он проводит большим пальцем по моей нижней губе, как в животе зарождается предвкушение, когда он улыбается, касаясь моей кожи. Я сглотнула, пытаясь прогнать воспоминания прочь:

– Мы знали друг друга очень долго. Я думала, что знаю его так же хорошо, как он меня, но, очевидно, это не так.

– Предательство близких ранит больше любого другого, – сказала Нур так тихо, что я почти не расслышала ее слов.

Я удивилась, потому что она говорила так, словно знала это по личному опыту. Я прочистила горло, радуясь возможности сменить тему:

– Это то, что случилось с тобой и Сумой? Император Вахид узнал, что тот обкрадывал его, через кого-то из близких?

Нур кивнула:

– Его предал собственный сын. Он хотел спасти честь своей семьи, но в итоге убил их всех. Даже слуг арестовали и посадили в тюрьму.

– Как и тебя.

Нур, казалось, смутилась от предположения, что она