Я выдохнула, пытаясь унять клокочущую во мне панику. Как же мне не хотелось снова давать Тохфсе власть надо мной.

– Ты и так могла бы это сделать, – сказала я с притворной невозмутимостью, остужая свой прежний тон.

Она не знала, какой властью на самом деле обладает. Как и того, скольким я обязана Нур.

– Но ты не хочешь делиться сокровищем Сумы с Вахидом, верно? – Я склонила голову набок, изучая ее: несмотря ни на что, действия Тохфсы по-прежнему диктовались жадностью и жаждой власти.

– Император не станет делиться. Он заберет его полностью и оставит меня без гроша в кармане. – Она сплюнула на пол. – Но не обольщайся: я выдам ему тебя и Нур в мгновение ока, если ты не отдашь мне зораат.

Я издала низкий горловой рык. Мои четко сформулированные планы ускользали от меня, словно песок.

– Я отдам тебе зораат, – сказала я наконец, наблюдая, как на лице Тохфсы появляется ликование. – Но ты должна сказать мне, где Нур.

– Я не дура. Я отдам ее тебе после того, как сокровище окажется в моих руках.

Я покачала головой, все еще сжимая кинжал. Но я не могла убить ее сейчас, потому что в таком случае, возможно, никогда не узнаю, что она сделала с Нур.

– Ты не получишь ничего, пока я не удостоверюсь, что она жива и в безопасности.

– Хорошо. Встретимся завтра на закате на краю базара у баньянового дерева. У меня будет твоя подружка, а у тебя будет моя сила.

Я сдержанно кивнула и подождала, пока она развернется на каблуках и уйдет. Я старалась не думать о том, как сильно я подвела Нур, и надеялась, что ее не убьют прежде, чем я придумаю план, как нам обеим выпутаться из всего этого.

Сорок

Я вернулась в наш дом в Басрале и достала все лучшее оружие моего отца. У меня были всевозможные мечи, множество кинжалов и арбалет. У меня были зораат и золото, на которые я могла нанять столько наемников, сколько потребуется, чтобы избавиться от Тохфсы. Но все это будет напрасно, если Нур уже мертва, а Тохфса сказала императору хоть слово.

Тохфса была жадной – как Касильдо, как Дарбаран. Я могла бы использовать эту слабость против нее. Но я не могла рисковать, оставляя часть магии джиннов себе, если из-за этого Нур грозила гибель. А я не могла бросить ее на верную смерть.

Я выдохнула сквозь стиснутые зубы, пытаясь продумать план, благодаря которому нам с Нур удалось бы остаться после всего этого живыми и при этом уничтожить Тохфсу, Вахида и Мазина. Жажда мести все еще бурлила в моих венах.

Но если Нур была жива, то, независимо от того, насколько сильно жажда мести кипела у меня в крови, я могла сделать так, чтобы она продолжила жить. Мы все сделали вместе. Мы бежали, составляли планы и оплакивали наших отцов вместе. И теперь я должна была найти способ вернуть ее.

Я легла посреди своей спальни и почувствовала щекой прохладу каменного пола. Если я отдам все, что у меня есть, в обмен на Нур, кем это меня сделает? Девушкой, которая не боролась за память своего отца, которая позволила людям, убившим его и предавшим ее саму, выйти сухими из воды? Если я откажусь от зораата в обмен на безопасность Нур, то откажусь от возмездия за своего отца. Если я оставлю угрозы Тохфсы без внимания и продолжу мстить, то мой единственный друг умрет.

Дыра внутри казалась бездонной и ощущалась зияющей раной, которая никогда не заживет. Если я брошу ее, чем я отличаюсь от Мазина? От Касильдо? От Дарбарана? Меня захлестнула холодная ярость, в глазах потемнело, как от мерцающего факела. У меня даже свело челюсти.

Я стянула перчатки, обтягивающие руки, и осмотрела черные пятна на коже. Их стало больше, они будто прорастали из центра моей ладони и кончиков пальцев и обвивали запястья. Это было похоже на странную татуировку – как будто я обмакнула руки в темную краску и по ним растеклись капли. Что это значило? Я приняла слишком много зораата? Он действовал на меня как яд? Теперь у меня даже не было возможности задать все эти вопросы Нур. Но с каждой секундой сдерживать ярость и жажду крови становилось все труднее.

Я закрыла глаза и почувствовала, как сквозь меня течет знакомая сила. На этот раз она не имела ничего общего с магией джиннов или зораатом: это была моя собственная сила, та, что привела меня сюда, благодаря которой я вернулась за Нур в лазарет и с помощью которой мы выбрались из тюрьмы.

Я сняла свой тяжелый шальвар-камиз, надела простую черную тунику, легинсы и завязала волосы в хвост. У меня был шанс вернуть Нур, и я собиралась им воспользоваться. Я могла это сделать, и я все еще могла победить. Даже безо всякой магии. Но я намеревалась спасти Нур и сохранить силу, которой мы завладели.

С этой новой целью я собрала все необходимое оружие и приготовилась выходить. Но, проходя мимо большого зеркала в своей комнате, я замерла. Что-то меня остановило, что-то в моем отражении было не так. Я поднесла руки к лицу, к щекам, к носу. Я выглядела как я.

Внезапно я осознала, что именно сегодня вечером мне нужно было принять дополнительную дозу зораата и что магия, должно быть, уже иссякала, причем быстрее, чем раньше. Я потянулась к мешочку с семенами джиннов, спрятанному под двумя камнями в полу. Вытащила его и открыла. В лунном свете блеснули семена разных цветов, разного количества, разной текстуры – и совершенно мне незнакомые. Нур не показала мне, как их смешивать, а своим собственным знаниям я не доверяла. Я могла либо сделать все правильно, либо сжечь саму себя изнутри.

Я присела на корточки и уперлась кулаками в пол. Затем посреди ночной тишины издала хриплый вопль. Это не могло закончиться так. Мне придется встретиться с Тохфсой и ее стражниками, полагаясь только на меч. У меня будет мой