Я погладила его по спине, когда он прижался ко мне, и почувствовала, как на ней проступают другие шрамы, многие из которых остались от темных моментов его жизни и о которых, я точно знала, он не хотел вспоминать.

– Хочешь, я снова тебя помечу? – спросила я, обхватывая его бедра своими и прижимаясь губами к его губам. – Сделаю тебя своим? – прошептала я, ощущая соленый вкус его кожи.

Он рассмеялся мне в губы:

– Ты уже это сделала.

Я выгнулась навстречу ему, наслаждаясь прикосновением друг к другу, и вместе мы отыскали путь домой.

* * *

– Значит, это действительно был просто предлог, да? – спросила я, едва сдерживая смех.

Мазин приподнялся на локтях, его волосы были симпатично взъерошены, а на лице застыло озадаченное выражение. Я ухмыльнулась:

– Ты попросил меня прийти в твою комнату, чтобы что-то показать.

На его лице отразилось понимание, он спрыгнул с кровати, не потрудившись скрыть свою наготу, и подошел к большому деревянному шкафу в конце комнаты.

– Мог бы, по крайней мере, накинуть что-нибудь, – простонала я, и при виде его обнаженного тела к моим щекам прилил жар. Я села и завернулась в свою поспешно накинутую курту.

– Но это бы меня задержало, – ответил он, роясь в шкафу.

Он вернулся с торжествующим выражением лица, а я старалась смотреть куда угодно, только не на него.

– Оденься! – крикнула я, прикрывая глаза рукой.

Он расхохотался:

– С каких пор ты такая чувствительная? Ты же видела мое тело тысячи раз.

– Но не так же, – проворчала я. – И не сразу после того, как мы… не так же.

– Ладно. Я оденусь. Но сначала возьми это.

Я выхватила коробку из его рук, не глядя на него. Он громко рассмеялся и накинул на себя длинную тунику цвета слоновой кости, которую бросил на пол ранее:

– Вот, перестань краснеть и открой это. Доказательство, что я затащил тебя в свою спальню не для того, чтобы воспользоваться тобой.

Я выгнула бровь.

– Мне почему-то кажется, что это я воспользовалась тобой, – сказала я, скрестив руки на груди.

Он наклонился и поцеловал меня:

– Так и было. А теперь открой.

Я развернула упаковочную бумагу, которой была обернута коробочка. Снаружи ее украшали полевые цветы. Я подняла деревянную крышку. Под ней я увидела маленький золотой кинжал – это была подвеска с настоящим лезвием, размером не больше моего мизинца. Кинжал украшала голова халмасти, его лезвие было изогнутым – точно такое же, как у того, что сделал мой отец.

– Как ты…

– На севере есть ювелир, который на заказ изготавливает подвески, каких я никогда раньше не видел. Он создает изделия для императора, так что я не удивлюсь, если тот снабжает его зораатом. Этот мастер создает шедевры из золота и стали. Я спросил его, сможет ли он создать кинжал, и он сделал это.

– Это прекрасно, – сказала я, от волнения у меня перехватило дыхание.

– Я наконец-то нашел украшение, которое ты будешь носить. – Маз криво усмехнулся. – И конечно, это кинжал. – Затем он посерьезнел. – Ты будешь носить его, правда?

Я дотронулась до шрама на костяшках пальцев и посмотрела в его темные глаза:

– Я никогда его не сниму.

Тридцать семь

Мазин отвел меня в свою спальню. Я должна была бы обрадоваться такому повороту событий. Это будет еще один момент, который я могла бы использовать против него, еще один способ отомстить. Но я чувствовала лишь тошноту и растущий с каждым шагом страх. Я хотела, чтобы он страдал, но не была уверена, что готова к этому. Пока нет.

Мы оказались в комнате, которую я хорошо знала, хотя он и понятия не имел, что я бывала там раньше. Лампы уже были зажжены и освещали комнату мягким светом. Я не могла не вспомнить, когда была здесь в последний раз и насколько все было по-другому. В те времена, когда мы могли поделиться друг с другом любым секретом, признаться в любых сожалениях, не боясь осуждения.

В те времена, когда я любила его. Но теперь я изменилась. И он тоже изменился, хотя новым лицом обладала я. Я украдкой взглянула в его сторону и заметила темные круги у него под глазами, как будто он не спал целый год. Его лицо выглядело изможденным, что, к сожалению, делало его еще привлекательнее. Как будто часть мальчишеской юности покинула его черты, и теперь он стал холодным, расчетливым. Стал убийцей. Я понимала это, потому что сама стала такой. Мы стали такими, какими нас сделал он.

– Ты хочешь мне что-то показать? – спросила я, как будто сюда нас привело не кое-что совершенно другое.

У меня перехватило дыхание. Я прижала руки к бедрам, чтобы унять дрожь. Мне нужно было подышать. Мне нужно было время, чтобы взять себя в руки, прежде чем я пойду по этой скользкой дорожке.

– Да, – сказал он ровным голосом и подошел к своему письменному столу из темного красного дерева, на месте которого когда-то стоял шкафчик.

Я обвела взглядом комнату и обнаружила, что другие вещи тоже изменились: все казалось темнее, словно пустота в его глазах просочилась в ткань и стены и создала комнату теней. Исчезли все краски, вся жизнь. Когда-то у него на стене висела картина с изображением цветка жасмина, которую написала его сестра, но ее тоже больше не было, на этом месте остался лишь неясный контур. Мазин направился ко мне, но мое внимание привлекло движение в другом конце комнаты.

Из темноты приближалась маленькая черная тень. Я отпрыгнула назад, пытаясь привыкнуть к темноте, и попыталась разглядеть тень. Неужели Мазин тоже поглощал зораат? Он призвал к жизни тени? Я, задыхаясь, врезалась в Маза, стоявшего позади меня, и он положил руку мне на плечо, чтобы успокоить.

– Что…

Существо выскочило из темноты, направляясь ко мне, и сквозь шок и ужас на задворках моего сознания мелькнуло что-то еще.

Мне на руки прыгнула кошка – кошка, которая когда-то была моей. И если раньше мне казалось, что я не могу дышать, то теперь я будто тонула. Я прижала темный меховой комок к груди, мои глаза горели. Я не могла расплакаться. Только не сейчас. Чтобы прогнать слезы, я так сильно прикусила губу, что выступила кровь.

Я с трудом нашлась, что ответить:

– Не ожидала увидеть в твоей комнате кошку… – Я неловко замолчала.

– Джалеби обычно избегает незнакомцев. Прости, что напугал