- Вот твоя рубашка!

Он скривил нос.

-Ты что ей полы подтирала или сральник чистила? Женщины – жестокий существа, - проворчал он себе под нос.

Да, именно такого мужчину я и выхаживала всю ночь. Он вернулся как ни в чем и не бывало. Дерзит. Подкалывает. Интересно, он с этой Эвелин такой же?

Эшфорд попытался сесть, опираясь на локоть, снова поморщился от боли в спине.

- Ну, будет злиться, травница. Я вскользь припоминаю, а рубашку и другую куплю.

- И камзольчик. Или постирать придется.

А видимо эта вещь все же была ему дорога. Ну, да в Эдернии такие не продаются. По лицу больного пробежала тень испуга. Модник лишается своего главного козыря?

- Ну, не так все критично. Ты простирни его, - попытался мужчина скинуть обязанность на меня.

- Кхех, так своей жене скажешь. Я, итак, сделала все, чтобы было камзольчику на ком сидеть.

- Я бы и сам, конечно, - тут он накрылся одеялом и изобразил самую больную на свете морду, - но видишь ли недавно, а именно вчера чуть ласты не склеил. До сих пор как буд-то при смерти.

Мужчина демонстративно отвернулся от меня и добавил, стараясь ничем не выдать собственных эмоций:

- Ну, голым ты меня вряд ли вышлешь. Погощу тут маленько, пока не образуются мужские вещи.

- Эй, лето на дворе, - я потянула его за одеяло, - Штаны-то ты не обгадил. Сам сходишь!

Его плечи трясло, но не от лихорадки, а от хохота. Он больше не мог сдерживаться и наконец повернулся ко мне.

- Кошелек я потерял, но расплатился с тобой еще вчера. – Эшфорд демонстративно обвел кровать руками. – Признайся, травница. Воспользовалась моментом моей слабости? Все-таки заманила? Только вот, – он с наигранным сожалением посмотрел на себя, – вчера я, пожалуй, был не в форме. Да и сегодня не смогу тебя как следует… развлечь. Не обессудь. Но будет еще и на твоей улице праздник. Вещи простирни. Обещаю расплатиться.

Моя щека дернулась.

Вот он, настоящий Эшфорд! Едва очнулся – и сразу за свое. Но и во мне проснулась моя старая добрая колючесть.

- О, не беспокойся, твое инквизиторское величество! – парировала я, подбоченившись. – Твоя «форма» меня интересует ровно настолько, насколько интересует дохлая рыба на берегу реки. Я предпочитаю мужчин, которые хотя бы в состоянии дойти до постели своими ногами, а не виснут тюфяком на хрупких женских плечах. А твои развлечения, – презрительно фыркнула, – оставь их для этой своей Эвелин. Видимо, она ценит подобное.

Я увидела, как в его глазах на мгновение проскользнуло что-то при упоминании имени. Боль? Досада? Не стала разбираться. Ревность снова кольнула, но я глубоко ее спрятала, заковав в броню насмешки.

Эшфорд попытался снова усмехнуться, но получилось слабовато.

- Эвелин? – он провел рукой по лицу. – Это... давняя история. Не твоего ума дело, травница. А насчет ног, – инквизитор попытался спустить ноги с кровати, но они его не слушались. Мужчина рухнул обратно на подушки с тихим стоном. – да, сегодня не выходит. Придется потерпеть меня еще немножко. Полагаюсь на твою милость. Не стесняйся. Можешь ее показать наконец.

- Милость моя заканчивается ровно тогда, когда ты сможешь доползти до двери, – заявила я излишне строго. Ну, выбесил же! – Ешь. – Со стола я взяла тарелку с легким бульоном и куском хлеба и поставила перед ним. – Набирайся сил. Мне нужна моя кровать обратно. И моя хижина без мужского храпа.

Ел Эшфорд медленно, с видимым усилием, но аппетит был хорошим знаком. Силы возвращались к нему. Вечером, хотя и шатаясь, бледный, как полотно, он смог встать.

Мужчина двигался осторожно, каждое движение давалось с трудом, но решимость уйти читалась во всем его существе.

Наверное, я немного переборщила. Совесть грызла не шуточно. А потому я все же выстирала его одежду. Боялась, что уйдет не попрощавшись – такую кислую мину приходилось наблюдать весь день.

И все же у двери он остановился, опершись о косяк. Лицо Эшфорда было серьезным, без тени прежних шуток.

– Теяна? - Инквизитор подошел к двери, остановился, повернувшись.

– М-м-м? - Не обернулась.

– Я в долгу. Если что… – он не договорил.

– Просто не попадайся мне больше в таком виде, – буркнула я. – И бесплатно уже лечить не стану. Возьму двойную плату. За хлопоты и испорченные нервы.

– Постараюсь. - мужчина снова усмехнулся. – Хотя, вид у тебя был довольно заинтересованный… у реки.

И, прежде чем я нашлась что ответить, он вышел, притворив за собой дверь.

Прислонилась к косяку, закрыв глаза. Усталость накатила волной.

Он ушел. Живой. Здоровый.

Как хорошо, что мой образ не въелся в его память и про гримуар инквизитор ничего не вспомнил.

Все кончено. Почти.

Я вздохнула, собираясь вернуться к хаосу, который царил в хижине – грязные тряпки, пустые склянки. И тут мой взгляд упал на то место на лавке, где он скинул свою одежду вчера. Что-то темное, деревянное блеснуло на полу. Амулет.

Подошла, наклонилась. Холодный укол страха пронзил усталость. Я узнала его. Не этот конкретный, но такой же. Как у пастуха Карела, того первого заколдованного, которого мы с Эшфордом спасли, сорвав амулет.

Подняла артефакт. Такой же деревянный кругляш. И на нем… руны. Снова совпадающие с теми, которым меня учил Роостар. Но опять исковерканные. Среди них явно выделялись три символа, выгравированные глубже других: изящный Коршун с распростертыми крыльями; мощный Медведь, стоящий на задних лапах; и многоногий паук. Будь он не ладен!

Я сжала амулет в кулаке.

Кто? Кто превращает людей в таких чудовищ? Зачем? И почему такие знакомые руны ? Роостар никогда не стал бы заниматься таким. Или стал?

Как низко он может пасть?

Спрятала опасный амулет в дубовую коробочку и поместила в шкаф. Проклятая вещь. Но теперь она была у меня. Еще одна тайна. Еще одна опасность. Но я разберусь. Позже. Сейчас же мне нужно было убраться и выспаться.

Глава 32

Эшфорд

Солнечный луч, золотистый и яркий пробился сквозь щель в тяжелых шторах и упал прямо на лицо. Зажмурился, отворачиваясь. После вчерашнего кошмарного тумана, лихорадки и галлюцинаций этот слепящий свет казался издевкой. За